— Товарищ полковник, я считаю… — подскочил со стула замполит.

— Мне совершенно неинтересно, что вы считаете. Я с солдатом беседую. И вообще, Горбунков, что здесь делает замполит? Что, в роте других дел нет? Пускай идёт готовиться к политзанятиям или к политинформации.

— Товарищ полковник, я буду вынужден доложить замполиту части, — выпалил покрасневший Марчук.

— Лейтенант, называй вещи своими именами. Не доложить, а заложить, вы хотели сказать. Вон отсюда, сопляк. Он ещё старого полковника уму-разуму учить будет.

Такими офицеров Валерка ещё не видел. Ему сделалось как-то не по себе. Что-то неуютно он себя почувствовал, оказавшись невольным свидетелем обращения старшего офицера к младшему. Хотя это и не его дело, но он слегка оробел.

— Вот, сынок, — лицо полковника разгладилось, гнев прошёл, — мы посоветовались с командиром части и решили поставить перед тобой боевую задачу. От её чёткого выполнения зависит и твоя, и моя дальнейшая судьба. Конечно, для выполнения этого задания можно использовать «Уазик», но туда, куда надо доехать, будет израсходовано много бензина. Убыточно. «Уазик», возможно, привлекает внимание, тем более военный и тем более с неместными номерами. «КамАЗ» кушает солярку.

Наверное, по количеству её уйдёт чуть больше, но дешевле. К тому же солярку проще раздобыть, не обращаясь на автозаправочные станции. Правильно?

— Так точно! — в Валеркиной голове постепенно вырисовывалась картинка предстоящего задания.

— Теперь самое главное. В кузов твоей машины можно нагрузить что угодно. И рейс осуществляется с целью, ну, скажем, сдачи металлолома. Правильно?

— Так точно! А как далеко ехать?

— Разумный вопрос. Уссурийск, Хасан, Артём и, возможно, Владивосток. Одним словом — Приморье.

— Ого!

— Вот и ого! От нас до Хабаровска добрая половина сотни километров, а там ещё о-го-го. Но задача очень ответственная. Как думаешь, справишься?

— Так точно! — не задумываясь, отчеканил Валерка, которому понравилась идея дальней поездки.

— Ну и молодец. Запомни только одно, ни при каких условиях ты не должен покидать машину. Ночевать в кабинке. Приём пищи в кабинке. Ни при каких обстоятельствах. Понял?

— Так точно!

— Пока старший не даст добро, только в туалет, и то если офицер остаётся в кабинке. Сейчас командир роты даст соответствующее указание. С кузова разгрузят антенное поле. Перегонишь машину в парк части. Загрузите два дизеля для сдачи в ремонт. На обратном пути примете груз для части. Таким образом, цель командировки отправка дизелей с электростанции в ремонт и доставка материально-технических грузов для нужд части. Ясно?

— Так точно!

— Завтра в девять часов ноль-ноль минут в дорогу. Путевой лист и необходимые документы, а также талоны на топливо получишь утром на КТП. Старшим едет старший лейтенант Воробей. Удачи, сынок, — полковник протянул правую руку и пожал Валеркину кисть.

Разгрузили антенное поле. Перед тем, как перегонять машину, Валерка под колючей проволокой пролез на открытую площадку склада ГСМ, где набрал в дорогу масла для двигателя, гидроусилителя, наковырял немного литола. Дорога дальняя, всё может случиться.

Перегнал машину в парк части и поставил под погрузку. Задрал тент, сместил дуги. Загрузили огромные дизеля. Дуги и тент на место. И всё. А так сильно хотелось прямо сейчас рвануть, оставляя синеватый след выхлопных газов.

Надо было себя чем-то занять. Валерка подумал, что надо бы приготовить запасную форму, чистые подворотнички, наверное, про запас сапоги. В дороге всё пригодится. Тем и занялся, да так, что под вещи пришлось у старшины роты выпрашивать старый чемоданчик. Зато в его чрево легли две новенькие, чистенькие формы: ХБ и ПШ.

Другими словами, летняя и зимняя. Новая пилоточка. Новый кожаный ремень с начищенной до зеркального блеска бляхой. Добрый кусок белоснежной простыни на новые подворотнички. Разноцветные ниточки, калиброванные иголочки, носовые платочки и расчёска.

Столь тщательные приготовления не остались незамеченными среди личного состава роты.

— Ява! Ты куда собираешься?

— В командировку.

— Куда?

— Не знаю. Говорят, старший точно знает. Моё дело баранку крутить.

— А что загружали в кузов?

— Дизеля с электростанции для сдачи в ремонт. Кстати, кто знает, где их ремонтируют? Вот туда я и еду.

— А надолго?

— Дней на пять.

— Классно. Вот счастливчик. Отдохнёшь, на мир посмотришь, себя покажешь.

— Про товарищей не забывай.

— Не забуду. Разве вас можно забыть?

После вечерней поверки и отбоя, Валерка лежал в кровати и в уме прокладывал маршрут движения: проезжал через посёлки и города, леса и степи. Постепенно мысли переключились на дом. Из писем он знал, что там всё хорошо, но беспокойство застряло где-то под ложечкой. Так хотелось домой! Даже больше, чем в командировку. «О! А может, за успешно выполненное задание отпуск объявят? Жди! Держи карман шире! Объявят. Как же. Спасибом обойдутся. Служи солдат и не рассуждай. Отпуск он захотел. Но, с другой стороны, ребята же ездят в отпуск. Единицы, но всё-таки. А я что, рыжий? Нет, не рыжий. Значит, будем стремиться», — засыпая, рассуждал Валерка.

Глава 46

Семейный совет

Весна выдалась пасмурная и дождливая. Весь май через день лил дождик. Наталья редко гуляла с Настенькой. Большую часть суток они проводили дома, иногда минут на двадцать-тридцать выбегали прогуляться. Настеньке было уже шесть месяцев, и она исследовала квартиру деда с бабкой, смешно, но быстро перемещаясь на четвереньках. Иногда она делала первые попытки вставать на ножки, держась за дверцы столов, тумбочки и кресла. Она различала всех родственников и приветствовала каждого только предназначенным ему или ей звуком.

Маринка заканчивала восьмой класс. Кроме домашнего задания, она каждый день готовилась к сдаче экзаменов. По этой причине у неё совсем не оставалось времени для игр с племянницей. Родители всё чаще задерживались на работе. Новые экономические перемены докатились и до Камчатки — коллективный подряд, хозрасчёт, индивидуальная трудовая деятельность. Деление на общества и товарищества не прошло мимо строительного комбината. Начался распад большого предприятия на мелкие, разрозненные и самостоятельные. Начинались рыночные отношения. Отчасти эти нововведения коснулись и Валеркиных родителей. На работе всё чаще подолгу проводились то профсоюзные, то производственные, то выборные, то перевыборные собрания.

С работы они приезжали усталые и озлобленные. Закрывались в своей комнате, долго обсуждая прошедший день. Иногда они просто ругались, обвиняя друг друга. Нервозность родителей негативно сказывалась на общем спокойствии семьи. Владимир Леонтьевич стал чаще и чаще выпивать. Понемногу к нему в помощницы записалась и Нина Николаевна. Талонная система и борьба с пьянством по всей территории Советского Союза толкнули людей, ранее и не помышлявших, на самогоноварение. И в доме Яванских появилась фляга, бурлящая брагой. Иной раз, употребив спиртное, они резали правду-матку без стеснения. В народе недаром