— Изаму? Сынок?

Отец протянул ко мне руки, а я…

Я в этот момент вызывал в себе дух Изаму. Он почему-то упорно не отзывался, тогда я сделал то, что следовало сделать — шагнул в объятия отца. Руки матери накрыли мои плечи сверху.

Стоило мне только дотронуться до тел родителей, как тут же всё погрузилось в темноту. Вот как будто кто-то взял и щелкнул выключателем а-ля «дубинка по башке». Я снова оказался в невесомости, в неопределенности и неизвестности.

Всё как тогда, когда я переходил в тело Изаму.

И снова пошли редкие вспышки. Я словно находился в огромном пустом зале кинотеатра, где киномеханик уже выключил свет. Что-то у этого механика не заладилось с показом кинофильма, потому что на экране вспыхивали только редкие кадры.

Вот родители Изаму улыбаются и обнимают сына…

Вот снова темнота и снова вспышка…

Родители сидят напротив за невысоким столом и угощают рамёном…

Темнота…

Ко рту подносится чашка с чаем, и я вижу слезы на глазах Азуми Такаги…

Темнота…

Коичи и Азуми Такаги сидят и смотрят на меня…

Темнота…

Отец и мать обнимают меня…

Темнота…

В следующую вспышку я неожиданно снова получаю власть над телом. Как будто Изаму вышвырнул меня прочь, а теперь снова пустил домой.

Я чуть покачнулся. Взглянул на часы на мобильнике. Ого, меня полчаса не было. Круто же они поговорили. На меня смотрели Коичи и Азуми Такаги. Отец и мать Изаму.

— В общем, всё вот как-то так, — выдал я ради того, чтобы что-нибудь сказать и прервать молчание.

Отец и мать Изаму поклонились мне в ноги и руками провели у ступней. Сделали почти славянский поклон, как я кланялся поначалу. Я только икнул от удивления.

— Игор-сан, — проговорил Коичи Такаги. — Семья Такаги благодарит вас за то, что вы сделали. Изаму всё нам рассказал. Он поступил как мужчина и сейчас… Сейчас он ушел, как мужчина. Я горд, что мы воспитали такого сына. И горд тем, что он сделал правильный выбор.

— Игор-сан, — сказала Азуми Такаги. — Спасибо вам за всё. Изаму очень хорошо про вас отзывался. Пожалуйста, будьте достойны имени нашего мальчика.

Я почувствовал, как глазам снова стало горячо. Пришлось пару раз сморгнуть, чтобы загнать жидкость обратно.

— Семья Такаги, я мало знал вашего сына, но могу сказать, что этот пацан мне понравился. Он храбр, умен и умеет идти вперед тогда, когда другие опускают руки. Да, он попал в неприятную ситуацию, но…. Он в первую очередь думал о вас. У меня для вас есть небольшой сюрприз. Через пару дней к вам приедет человек и привезет пару банковских карт. На них будет круглая сумма. Не дергайтесь — это чистые деньги. Они будут приходить к вам каждый месяц. Считайте, что вы заработали пенсию. На эти деньги я вам рекомендую отправиться в путешествие. Мир посмотрите, увидите новые места. Отдохнете… Вы это заслужили.

— Что, так всё плохо, Игор-сан? — спросил Коичи. — Мы снова в опасности?

— Не так, чтобы плохо, но скоро тут начнутся боевые действия. Стрелять будут по мне, а зацепить могут вас. Поэтому вам лучше всего уехать из страны на какое-то время. Новые документы принесут на днях. Да, вам придется пока скрывать татуировки, чтобы не выдать себя. Я думаю, что найду человека, который научит пользоваться косметикой.

— Мы поняли, — коротко кивнул Коичи Такаги. — Игор-сан, мы желаем вам удачи в вашем нелегком деле.

— И не забывайте, что у вас есть любящие родители, — не выдержала Азуми Такаги.

— Азуми, — покачал головой Коичи.

— Всего доброго, семья Такаги. Я в ответ желаю вам хорошо отдохнуть. Как только всё успокоится, я найду вас, и мы обязательно выпьем не по одной пиале сакэ, — улыбнулся я в ответ.

На этот раз поклоны были сдержанными. Я ещё раз посмотрел на стоящих рядом людей с татуировками на лицах и вышел.

В глазах всё также было горячо, но я сдерживал себя. С Мизуки мы договорились, что она половину моей выручки от социальных сетей будет направлять на счет семьи Такаги. Для неё это было нормально, хотя Норобу покачал головой, когда услышал такое. Но он всё время качает головой, когда делают что-то, что выходит за рамки его понимания.

Киоси встретил меня на выходе и кинулся было заглядывать в лицо, но я отстранил его и весь путь до дома ехал молча. На душе было как-то пакостно. Вроде бы всё правильно сделал, а всё равно пакостно. Как будто я предал Изаму и не позволил ему остаться с родными. Заставил его уйти…

Через день по Токио прокатилась весть, что комиссара Мацуду нашли мертвым в его поместье на острове Аогасима. Эта весть всколыхнула не только общественность, но и темных правителей Японии. В клановых общностях якудзы должна была произойти перестройка. На территории Хино-хеби-кай нацелилась не одна клыкастая пасть.

И вдруг, в один миг, эти территории стали никому неинтересны. По всем каналам прошли сообщения, что у обезглавленной группировки появился новый оябун. Молодой, но очень жестокий. Сын прежнего оябуна взял власть в свои руки. Две организации не поверили, решили откусить хотя бы маленький кусочек, чтобы испытать на прочность нового оябуна, и по ночному Токио прокатилась волна взрывов машин неверующих.

Что-то мне подсказывало, что отец сдерживал Сэтору. А теперь, когда старшего Мацуды не стало, тот начал ощущать пьянящий вкус власти сполна. И ещё это «что-то» упрямо жужжало, что мы вскоре встретимся. Обязательно встретимся и уйти сможет только один.

Как оказалось, мы увиделись гораздо быстрее, чем я ожидал…

Через три дня состоялся музыкальный фестиваль. Я всё-таки смог убедить Кацуми выступить. Смог убедить, что если есть два пути: попробовать и победить, или попробовать и обосраться. Если же она не выступит, то путь останется только один. Второй.

И черт побери, каких же сил мне это стоило! Даже пришлось подключить Акиру к уговорам.

Вот уж чего не ждал, так это того, что девчонка, способная размотать меня на занятиях в «Оммёдо кудо», будет бояться сцены.

На фестиваль в школьном актовом зале собрались в основном матери семейств. Строгие лица, ухоженная кожа, стройные фигуры и дорогие платья. Но также место нашлось и не менее дорогим костюмам. Некоторых отцов семейств всё-таки удалось затащить на предприятие.

С края, почти у самого выхода даже пристроился сэнсэй Норобу и Мизуки. Вот их я не сумел отговорить от посещения данного мероприятия. И это было хреново — если сфальшивлю, то Норобу потом месяца два будет подкалывать. А Мизуки… она подкалывать вряд ли будет. Сегодня она была без бандажа — сэнсэй сумел исцелить покалеченную руку. Сумел спасти от мучительной смерти.

И вот настала та минута, когда мы должны были выйти на сцену. Мы — Кацуми Утида, Исаи Макото и я, Изаму Такаги. Исаи был у нас на барабанах. Кацуми же должна была петь. Она надела черное шелковое кимоно, с вышитыми цветками сакуры. Оно облегало соблазнительную фигурку так, что даже Исаи сглотнул при её виде. Мы же нацепили обычные черные наряды. Всё-таки звезда у нас Кацуми.