Собаки вдруг забрехали совсем близко – час прошел?

Да ладно… быть того не может!

Или это просто лес так звуки скрадывал?

А что, очень даже может быть. Лес сейчас сырой, снег, тая, землю водой напитал основательно. Листья прошлогодние еще лежат, звук шагов скрадывают основательно. В принципе и лай собачий тоже как-то могут искажать. Собаки же роста не саженного, по земле бегут.

Точно – бегут.

Да еще как бегут!

Две здоровенные овчарки рвали свои поводки, таща за собою проводников. Давайте, голубчики, я вас тут заждался совсем!

Сдерживая своих ищеек, проводники уже пересекли почти весь овражек. Рядом с ними и чуть отстав, шло еще около взвода немцев. Солидно! Да, пожалуй, и поболее взвода-то…

Грамотные немцы, толпой не прут!

Одна собака впереди, вторая чуть сзади, в основной цепи. Берегут, значит, собачек-то. И что из этого следует?

Мало у них собак. Во всяком случае здесь – мало.

Вот преследующие и подстраховываются. И правильно делают, между нами-то говоря.

Фрицы идут тремя группами.

Около головного проводника десяток человек – все с оружием наготове.

Вторая группа – рядом со второй собакой, еще столько же.

И третья, замыкающая, здесь народу побольше, около двух десятков солдат. Ага, вот и пулемет волокут. И не один…

Все?

Да, похоже, все.

Работаем?

А то ж…

Где у них командир?

Вот она, офицерская фуражка. В замыкающей группе. Все правильно, не должен он на рожон лезть.

Но это, мил друг, в обычном бою правильно.

А у нас сейчас – далеко не привычный для тебя бой…

Бах!

И нет больше офицера…

А секундой позже пулеметная очередь прошлась по головной группе. Удачно легла: подстреленная собака завертелась на земле рядом с телом своего проводника – ему тоже досталось. И еще двоих-троих удалось зацепить, что тоже весьма недурственно. Не соврал Ляпичев, умеет с пулеметом обращаться. Вот я так бы и не смог, пожалуй… Ну да ладно, у меня и свое оружие есть.

И следующую пулю всаживаю во второго проводника.

Есть, голубчик!

Теперь и собака от него никуда не убежит, проще будет ее подловить.

Вспух дымками противоположный край оврага – и немцы моментально залегли. Не дураки, небось сообразили, что их тут повыщелкать могут моментом. Однако пару человек все же заземлили, неплохо!

А вот теперь… проверим на практике науку Сергеича…

«Это, Максим, называется «ножницы». Когда пулемет к земле народ прижмет – тогда снайпер и начинает свою работу. По лежащим. Он-то их в оптику хорошо видит. Лежащие-то в основном от пулемета прячутся – он опаснее. А от сидящего сзади снайпера укрытий нет. И вариантов тут нет никаких вообще. Легла цепь – все, читай отходную. Если бы они разом вперед рванулись, то еще какой-то выход и просматривался бы. То, что позади тебя человек от снайперской пули упал, не воспринимается – не видно его. Даже если и спереди – все на пулеметчика спишут. Не так это страшно. Особенно когда вперед бежишь, в атаку. Нет в данном случае другого выхода – надо пулемет подавить. Но если цепь залегла, поднять ее потом – задачка непростая. Встать навстречу огню – не каждый солдат сразу сможет. Вот здесь снайпер и работает. Командиры, минометчики, все оружие поддержки – твои. Чем успешнее сработаешь – тем меньше у противника шансов твоих товарищей сбить. Некому командовать – командира нет. Нечем огонь спереди подавлять – убиты минометчики и пулеметчики. В общем, куда ни кинь – везде задница выходит…»

Стреляющие спереди бойцы могут не переживать ни о чем – огонь ведется сверху вниз, пули до меня попросту не долетят, в землю уйдут. Разве что какая рикошетная… да и то вряд ли.

И мои пули для них не опасны, я тоже сверху вниз стреляю. Только сзади.

Запираю выход немцам.

Они-то в принципе и в стороны рвануть могут. Подставляя бока под пулемет. Хреново это – от продольного огня во фланг, в таком раскладе потери будут офигительные. Но это еще надо как-то сообразить. Проще уйти назад, да хоть бы и ползком. Но здесь есть еще одна закавыка – снайпер. Ползти вам, парни, придется на меня. Или отбегать. Что тоже не так-то и просто. Вариант со штурмом противника в лоб, да по склону… вряд ли, немцы скорее закончатся, чем хоть кто-нибудь на гранатный бросок подбежит.

В общем, думай, голова!

Или чем там сейчас будет мыслить их новый командир? Пока он еще сообразит… а у меня уже четвертый! Первый номер пулеметного расчета. Сообразительный… был. Сразу начал свое оружие устанавливать. Но не преуспел в этом деянии.

Ты глянь, второй номер следом полез!

Опытный фриц, за бугорком ховается. От фронтального огня.

Здесь, милок, ты все правильно домыслил.

Кроме одного.

Я-то сзади сижу…

И вот этого, голубчик, ты не учел. И не учтешь уже.

На правом фланге немецкой цепи затарахтел МГ. Ага, там народ порасторопнее оказался… Сейчас и тобою займемся, не переживай, родной.

Выстрел!

Дернулся стрелок – видать, куда-то я ему влепил. Но не слишком основательно. Стрелять он так и не перестал. А у меня магазин – йок, кончился.

Меняю магазин и вижу, как длинными прыжками по своим следам ломятся сразу пятеро фрицев. И тоже, кстати говоря, волокут с собою что-то неприятное. А, так это они первого пулеметчика ограбили! Хотят установить его МГ на входе в овраг и прикрыть огнем отход своих товарищей. То-то и подстреленный мною пулеметчик не унимается, это он их сейчас прикрывает.

Однако бегущих увидел не только я.

С левого фланга громыхнул нестройный залп, и один из солдат кубарем полетел на землю. Есть почин!

Сейчас еще добавим.

Осел кулем еще один бегун – это уже моя работа!

Третий схватился за голову и завертелся на месте.

Хм… я ему вроде бы в грудь стрелял?

Выронив патронные коробки, свернулся в клубок четвертый – это не мой, с фланга прилетело.

А пятый, надо думать, самый сообразительный, наконец просек, откуда в них лупят. Вскинул на бегу пулемет…

И затрещали вокруг моего гнезда камешки, откалываемые пулями. Пару раз и над головой неприятно взвизгнуло. А неплохо немец стреляет! И это – с ходу, почти от бедра! А если такой ухарь заляжет?

Ну уж дудки!

Приподнимаюсь и, не обращая внимания на повизгивание пуль вокруг, беру солдата на прицел.

Руки, блин, дрожат… скачет прицел туда-сюда.