– В таком предприятии, как наше, иногда приходится идти на небольшие уступки ради общего дела. Поэтому…

Кугель безапелляционно прервал его:

– Не пытайтесь меня задобрить! Никаких уступок!

Вармус с сожалением покачал головой:

– Кугель, вы меня разочаровываете. Не забывайте о том, что я помог вам приобрести судно, причем рискуя своей репутацией!

– Решающую роль сыграли мое планирование и моя магия! Вы всего лишь тянули веревку. Учтите также, что в Каспаре-Витатус мы расстанемся. Вы продолжите путь в Торкваль, а я полечу на юг на своем судне.

Вармус пожал плечами:

– Не предвижу никаких трудностей – кроме тех, которые нам предстоит преодолеть через несколько минут. Необходимо определить, кто из пассажиров первого класса согласится занять место в колесном экипаже, а кто будет упрямо настаивать на своем.

– Разумный подход, – согласился Кугель. – В вашем деле есть свои хитрости, которым мне придется учиться на своем опыте.

– Вот именно. А теперь о тактических методах: должно возникать впечатление, что мы придерживаемся одного и того же мнения. В противном случае пассажиры начнут восстанавливать нас друг против друга, и мы не сможем контролировать ситуацию. Так как предварительное обсуждение любого возникающего вопроса невозможно, давайте сигнализировать о своем мнении следующим образом: кашлянув, мы будем сообщать, что, по нашему мнению, пассажира следует оставить на судне, а шмыгнув носом – о том, что его лучше поместить в колесном экипаже.

– Договорились!

Приблизившись к судну, пассажиры остановились, скептически разглядывая его. Перрукиль, мелкий тощий субъект с горящими глазами, словно сделанный из одних нервов и костей, посмел даже предположить, что его пытаются обмануть:

– Вармус, что вы затеяли? Взяли наши терции, а теперь собираетесь оставить нас в каютах заброшенного корабля, после чего потихоньку смоетесь со всем вашим караваном? Так, что ли? Предупреждаю: я не вчера родился!

– Как правило, корабли не плавают по суше, – пробормотал эстет Клиссум.

– Совершенно верно! – подтвердил Вармус. – Благодаря магии Кугеля, однако, это судно безопасно и беспрепятственно плывет по воздуху.

Кугель строго произнес:

– В связи с тем что допущена достойная сожаления ошибка, проезда на борту «Авентуры» ожидают десять человек, тогда как в имеющихся каютах поместятся только шестеро. Четверым пассажирам предлагается ехать в колесном экипаже первого класса, во главе каравана – перед ними откроется ничем не загороженный вид на окрестности. Поэтому позвольте спросить: у кого из вас наблюдаются приступы головокружения или чрезмерная боязнь высоты?

Перрукиль практически пританцовывал, подстегиваемый эмоциональными спазмами:

– Не смирюсь ни с каким ухудшением условий! Я первый заплатил за проезд, и Вармус гарантировал мне первоклассное обслуживание! Если потребуется, я могу привести констебля, засвидетельствовавшего сделку, – он подтвердит обоснованность моих претензий.

Вармус многозначительно кашлянул – Кугель отозвался таким же кашлем.

Эрмольда отвела Вармуса в сторону и настойчиво прошептала ему на ухо несколько слов, заставивших Вармуса схватиться обеими руками за свои золотистые кудри. Встретившись глазами с Кугелем, он резко кашлянул.

Клиссум сказал:

– У меня нет выбора, я подчиняюсь неизбежности! Придорожная пыль для меня нестерпима – я начну хрипеть, задыхаться и корчиться в астматических судорогах.

Перрукиля, по всей видимости, оскорбляли произношение нараспев и эпикурейские манеры Клиссума. Он вызывающе обронил:

– Если у вас настолько хрупкое здоровье, зачем вы пустились в дальний путь по караванным тропам?

Обратив глаза к небу, Клиссум ответил самым звучным тоном:

– В то время как безвозвратно проходят последние секунды моего бытия на этой умирающей планете, я не поддаюсь унынию, не позволяю себе погрузиться в отчаяние! Здесь еще возможны славные подвиги, мир еще полон чудес! Я – пилигрим, совершающий паломничество длиной в целую жизнь, я вечно пребываю в поиске – здесь, там, везде – того неуловимого свойства, которое…

– Какое отношение все это имеет к вашей астме? – нетерпеливо вмешался Перрукиль.

– Взаимосвязь в данном случае носит как косвенный, так и непосредственный характер. Я поклялся, что, невзирая ни на что, буду петь свои оды на Фестивале, даже если лицо мое побагровеет в астматическом припадке. И когда я узнал, что смогу путешествовать в чистом воздухе, высоко над землей, радости моей не было предела!

– Вот еще! – пробормотал Перрукиль. – Что, если мы все страдаем астмой? Вармус никого не позаботился об этом спросить.

Пока продолжался этот спор, Вармус прошептал Кугелю на ухо:

– Эрмольда призналась, что беременна! Она опасается того, что толчки и сотрясения экипажа могут привести к самым нежелательным последствиям. Ничего не поделаешь – ей предстоит возлежать на подушках на борту «Авентуры».

– Вы правы, – откликнулся Кугель.

Их внимание привлек беззаботный смех Иванелло, говорившего:

– Я полностью доверяю Вармусу! Знаете почему? Потому что я уплатил двойную цену за лучшие доступные удобства, каковые, согласно его обещанию, я могу выбрать по своему усмотрению. Следовательно, я выбираю каюту на корме! Кугель может ночевать с караванными служащими.

Кугель отчетливо шмыгнул носом и заявил не допускающим возражений тоном:

– В данном случае Вармус имел в виду исключительно колесные экипажи. Такому молодому человеку, как вы, доставит удовольствие возможность время от времени спрыгивать на землю и прогуливаться, собирая ягоды по пути. Каюты «Авентуры» зарезервированы для разборчивых пассажиров, заслуживших высокую репутацию, таких как Клиссум и Эрмольда.

– Вы сомневаетесь в моей репутации? – возмутился экклезиарх Голф Раби. – Я изучил четыре бесконечности и состою действительным членом Коллегии. Я привык к тому, чтобы мне оказывали особое почтение. Кроме того, мне нужна тишина, чтобы я мог предаваться медитации, то есть меня следует разместить в каюте.

Шурша одеждами и распространяя вокруг себя кисловатый запах, Ниссифера выступила на пару шагов вперед и произнесла странным гортанным полушепотом:

– Я полечу на корабле. Любой, кто попытается мне помешать, будет запятнан.

Закинув голову, Иванелло смерил эту особу надменным взглядом из-под полуопущенных век.

– «Запятнан»? Что вы имеете в виду?

– Вам не терпится узнать? – прошептала Ниссифера.

Кугель внезапно встревожился и обвел глазами присутствующих: где были доктор Лаланке и его подопечные? Мучимый опасениями, Кугель взбежал по трапу на палубу.

Опасения оправдались. Три одинаковые девушки заняли каюту на корме. Доктор Лаланке стоял у входа и жестикулировал. Заметив Кугеля, он раздраженно воскликнул:

– Непослушные маленькие бестии! Как только им приходит в голову какой-нибудь каприз, с ними невозможно справиться! Должен признаться, я просто выхожу из себя!

– Тем не менее они должны покинуть мою каюту!

Лаланке кисло усмехнулся:

– Ничего не могу поделать. Убеждайте их сами – может быть, у вас что-нибудь получится.

Кугель зашел в каюту. Три девицы сидели на койке и глядели на него большими серыми глазами. Кугель указал на дверь:

– Выходите сейчас же! Это капитанская каюта, я – капитан.

Словно по сигналу, все три девушки подтянули