Я ехал сюда лишь с оружием в бардачке. Слишком спешил найти беглянку. Осознавал, что рискую. Ищейки Сабурова рыскали рядом. А значит, и он скоро будет здесь. Но страх за неё затопил разум. Было только одно желание – гнать автомобиль.

Мчался в свой дом, где её оставил. Уверенный, что с Китекет всё в порядке. Предвкушая нашу встречу. Помня, как тяжело было покидать её, такую тёплую, сладкую и сонную, лежащей на моей подушке. Фантазировал о том, как проведу с ней время, отгоняя мысли о том, что скоро её у меня заберут.

Даже предположить не мог, что вернусь, а её не обнаружу. Она ведь в моём доме, под защитой моих стен! Если бы Сабуров только пересёк границу города, мне сразу бы доложили. Зато не доложили, что её нет.

– Она пыталась соблазнить Рамзана, чтобы сбежать, – очень спокойно сообщает бабушка, глядя прямо в глаза, – в штаны к нему залезла. Представляешь, какая шлюха?

Бабушка продолжала говорить. Обвинять. Рассказывая всё новые и новые подробности. А у меня в голове гудело. Кровь от её слов вскипала в жилах. Билась в ушах. Венка на виске напряжённо взбухла, грозя вот-вот лопнуть.

Во рту пересохло. Сглотнул сухим горлом.

– Где она? – собственный голос не узнал. Он царапал слух своей шершавостью.

Пожимает безразлично плечами, замурованными в тёмные одежды.

– Сбежала, натравила пса и сбежала.

Сжимаю руки в кулаки, чтобы не совершить то, о чём потом пожалею, и тут же на каблуках разворачиваюсь к двери.

Бабушка недовольно кричит что-то вслед. Ничего не слышу из-за пульсации крови, за бешеным биением сердца.

Дурочка. Ты же тут не выживешь…

Ехал как угорелый и сам не понимал, куда ведёт дорога. Подключил все связи. Но пока никто не сообщил о том, что видел девушку. Такую сложно упустить из виду. Прикрывал на мгновение глаза, вспоминая её золотистую кожу, нахальный взгляд и улыбку. Совсем не к месту для девушки, которую похитили.

Злился даже не оттого, что выбрала подобный способ побега. Приблизиться к охране. Соблазнить… Хотя эта мысль тут же поднимала градус бешенства в моей крови. Но куда больше от того, насколько здесь опасно.

Боялся. Дико боялся за неё.

Ведь, попадись она к кому-то из моих «друзей», найти её живой будет практически невозможно. Не в этой местности. Здесь одиноким девушкам лучше не гулять.

Всего трясло, когда сообщили, что видели похожую по описанию мордашку в соседнем городе. Не могло быть второй такой, как она. Значит, это Китекет. Надежда вспыхнула в груди, испугав своей силой. Сжал вновь кулаки, пытаясь усмирить радость.

Увидел её в отделении полиции и ощутил, как напряжение заменяет злоба. Чёрная. Лютая. Теперь, когда её жизни ничего не угрожает, хотелось свернуть её тонкую шейку. Музыкой мне бы стали её стоны, мольбы и треск ломающихся позвонков. Никогда никто не вызывал во мне столько эмоций.

Слова сестры заставили взглянуть на эту ситуацию под другим углом.

Сабуров не сообщил о её местонахождении. Сказал, что она не поддерживает с ним контакт. И я искал Ясмин.

Сердце рвалось на части. Хотелось поговорить с Аней. Прояснить ситуацию, взглянуть в её глаза. Но не мог. Должен был сначала найти сестру. Мне не давал покоя её поступок. Не укладывался в голове.

Яс не хотела меня видеть. Пустил по следу частных детективов. Сабуров дал лишь одну наводку – Европа. Вариантов, где она могла находиться, имелось множество. Начал с нашей семьи. Только родственники крутили у виска, зная о том, что Яс похоронена.

И всё же она нашлась. Девушка, удивительно похожая на мою сестру. И в то же время совершенно другая. Работала медсестрой в местном госпитале. Ничем не привлекала к себе внимание.

Сердце сжала тоска и острая боль, когда увидел миниатюрную девушку с тёмными длинными волосами. Голова не покрыта. Брюки, каблуки и помада. Совсем не похожа на мою кроткую сестру. И взгляд иной. Больше не робкий. Уверенный.

Забрала свой стакан с кофе и присела за столик у окна, ковыряясь в сотовом телефоне. Занял место напротив неё. Явно хотела отшить наглеца, но, подняв на меня глаза, вздрогнула. Побледнела. Испугалась.

– Привет, – тихо поздоровался, повернул её бумажный стаканчик, чтобы рассмотреть имя, которое она сообщила баристе, и удовлетворённо прочитал: – Ясми.

– Якуб, – выдохнула. Дёрнулась в попытке подняться и сбежать. Очевидно, не самый обдуманный план бегства. Сжал её запястье.

– Сядь, Яс, нам явно нужно кое-что обсудить.

Не понимал, почему боится меня. Это раздражало и злило. У нас всегда были хорошие отношения. Или мне так казалось…

– Как ты меня нашёл?

Рассказал короткую версию минувших событий. Сестра закусила губу от досады, не ожидая, что за её «смертью» последует череда моих ошибок.

Но меня волновал только один вопрос.

– Почему ты не пришла ко мне? Не написала, не попросила помощи?

Заглядывал в её глаза, пытаясь найти ответ, но почти незнакомка отвела взгляд. Это была уже не та сестра, которую я знал. И всё же…

– Боялась.

– Кого? – хмурюсь. О смерти Мураза она должна была знать. Не могла не знать.

Её руки, лежавшие на столе, сжимаются в кулаки. От напряжения костяшки белеют.

– Бабушку.

Встряхиваю головой, как пёс, которого окатили водой.

– Бабушку? – усмехаюсь. – О чём ты?

Ясмин судорожно вздохнула, закрыла ладонями лицо. Заплакала. А я не знал, куда деться. Вокруг люди, но никому не было дела до нас. Я дотронулся до её плеча, слегка сжимая. И ни хрена не понимая.

Убрала ладони от лица, мокрого от слёз. Нервно выхватила салфетки со стола, комкая их и терзая пальцами. Наблюдал, как она пытается вернуть себе дыхание и способность говорить, а сам ощутил удавку, вдруг тисками сдавившую шею. В меня перетекала её боль, хоть и не понимал её источник. Дотронулся до её пальцев, боясь, что она оттолкнёт мою руку, но её пальцы сжали мои, и она будто успокоилась.

– Как-то случайно я услышала её разговор с одним из охранников, – слова давались ей с трудом, – он шантажировал её. Оказалось, бабушка хотела смерти нашей матери. По её приказу в машине матери испортили тормоза. Но она не думала, что в тот день отец захочет прокатиться вместе с мамой.

Я откинулся на спинку стула, отпуская пальцы сестры и ощущая себя потерянным. Я тоже находился в той машине. Яс не захотела, Мураз уже был слишком взрослым для таких нехитрых развлечений и терпеть не мог мою мать. А я очень хотел покататься с родителями.

Чудом выжил в страшной аварии. До сих пор помню тот день в мельчайших деталях. Помню запах крови и смерти. Липкий запах собственного страха и беспомощности, когда смотрел на мёртвых родителей. Чёрный день их похорон. Одиночество и потерянность ребёнка, лишившегося родителей. Тепла и ласки, оставшихся только в моих ранних воспоминаниях.