– Посмотри внимательнее, Вёрстайл, – он снова указал на фотографию.

Я тяжело вздохнула, взглянув на неё. Что у нас тут? Улыбающаяся женщина лет пятидесяти и молодой человек, похоже, наш ровесник. Фотографию сделали в гостиной, чуть сбоку виднелся горящий камин. Я смотрела на их лица, но не узнавала. Хотя парня я, кажется, видела, но мы точно не были знакомы.

– Это фотография моего приятеля, одного из членов нашей школьной команды по баскетболу. Он с родителями живет около Милитантов, в доме справа, – объяснил Реднер. – Фотографию сделали в День благодарения.

– Я рада за них. И за День благодарения, – буркнула я. Он начинал меня раздражать. Какое мне дело до фотографии незнакомых людей?

– Я сперва тоже увидел её и не заметил ничего странного: два человека, мать и сын, на праздничной фотографии. Ничего необычного. А потом я вгляделся и понял, что на фотографии, оказывается, три человека, – он ткнул пальцем в окно, где виднелся человеческий силуэт.

Трудно было увидеть профиль лица, не увеличив фото, однако эти рыжие волосы я бы узнала из тысячи. Твои волосы.

– И вот я увидел этого рыжего парня, с которым мы с тобой оба прекрасно знакомы. Ты даже ближе, чем я. Намного ближе, – он улыбнулся, почти оскалился, – и тут я подумал, что же Сид Арго мог делать у дома Милитантов в День благодарения? Они с Синтией давно не друзья. А когда увидел, что фотографию сделали в три сорок семь, то и вовсе удивился, ведь вызов из дома Милитантов, сообщающий о самоубийстве, поступил в три пятьдесят пять. Я точно знаю, мой отец лично выезжал на этот вызов. Но раз так, то, скорее всего, вы видели его, возвращаясь, как вы сказали, от школы. Там одна дорога. Разминуться невозможно. А если предположить, что он спрятался, заметив вас, то всё равно, судя по времени, он мог видеть, как Милитант готовился к самоубийству, тогда почему он не остановил его, а если Милитант был мёртв, то почему Арго не вызвал полицию? Испугался? Но почему, если он не виноват? Столько вопросов. У моего отца, думаю, появится ещё больше, если он увидит эту фотографию.

– Но он же её не увидит, – предположила я холодно.

Я бы сделала что угодно, лишь бы её никто не увидел. Ты не должен был пострадать из-за меня.

– Удаляй фотографию, – ответил он строго. – Сейчас же.

Мы оба знали, что речь идёт о фотографии, сделанной мной осенью в доме престарелых.

– Нет. Это моя единственная защита. Мы оба знаем, что, пока она у меня, ты не посмеешь меня предать.

Он задумался, в итоге кивнув.

– Что ж, справедливо, Вёрстайл. Но знай, если ты покажешь её хоть одной живой душе, то эта фотография, – он указал на фото на столе, – отправится в полицейский участок.

– Я поняла, – у меня внутри всё клокотало и тряслось.

Он молчал, глядя на меня, словно прикидывая, можно ли мне верить.

– И что, даже не попросишь уйти из совета? – именно этого он хотел с самого начала.

– Нет. Ты уже прижилась. Прикли может что-нибудь заподозрить, если ты уйдешь. А я не хочу с ним проблем, он и так меня недолюбливает, – он закрыл папку. – К тому же зачем мне твой уход? Теперь я могу тебя контролировать.

Через пару минут пришёл мистер Сон. За ним мистер Тэрн и мисс Блейк. А у меня в голове звучала только одна фраза Прикли, сказанная за игрой в шахматы в доме престарелых: «Когда долго вглядываешься в лицо зла, зло начинает вглядываться в тебя в ответ». Брэндон был истинным злом. И я, похоже, всматривалась в него слишком долго.

Всё собрание я просидела молча, не в силах выдавить из себя ни слова. Я так и не рассказала тебе о существовании этой фотографии. И об этом я не жалею.

Сид Арго

– Отец тебя убьёт, – говорю я брату, мечась по комнате.

Пит снова подрался в школе и теперь сидит с огромным фингалом под глазом на моей кровати и слушает, как я его отчитываю. Держать его в узде – моя забота, поэтому я знаю, что, когда мама вернётся от миссис Рэм, а папа – с работы, не только он, но и я получу нагоняй.

Ты в это время сидишь на ковре, работая над очередным кадром для фильма про Толстого, озвучку для которого мы сделали в январе. Молчишь. А что тут скажешь?

– Почему ты это делаешь?

Пит молчит, потупив взгляд. Мы с ним достаточно близки. Он знает, что может рассказать мне если не всё, то очень многое. Но каждый раз, когда он умудряется с кем-то подраться, то не особо желает об этом говорить, из-за чего всё приходится вытягивать клещами.

– Так получилось, – говорит он просто, словно я ругаю его за пролитое на пол молоко.

– И с кем ты на этот раз подрался?

– С плохими ребятами.

– А ты хороший, раз решаешь вопросы такими методами?

Я стараюсь быть к нему как можно более терпимым в такие моменты, чтобы не походить на отца, ведь знаю, что его наставления всегда чересчур жестоки. Знаю это на собственном опыте.

– Так что случилось? Я думал, это в прошлом.

Пит лишь отрицательно качает головой. У него часто происходят стычки с ребятами, но ни во что серьёзное это никогда не выливалось. Раньше я не беспокоился об этом, потому что не было синяков. Мне казалось, это обычные потасовки, какие бывают у большинства. К тому же я знаю, что Пит никогда в жизни не позволит себя обижать. Он для этого слишком активный и гордый. Над ним никто не посмел бы издеваться – многие сверстники его побаиваются.

– У нас в школе есть один мальчик, – вдруг начинает он, глядя в пол. – Он…

– Я его знаю?

– Ленни Брэдсон. Живет в паре минут ходьбы от церкви.

– Тот, что вечно в майке со Спанч Бобом?

Пит кивает.

– И что с ним не так?

– Может, ты не заметил, но он немного… ну, крупнее, чем остальные.

– И что с того?

Пит внимательно смотрит на меня, будто приходится объяснять очевидное.

– Над ним издеваются.

– Из-за полноты?

– Не только.

– А из-за чего ещё?

– Ну, у него недавно заболела бабушка. Не знаю, что с ней, но она не встаёт. Он заботится о ней и всё такое. У него ещё есть папа, но он всё время на работе и всё такое. В общем, у них не особо много денег, поэтому он не слишком хорошо одет и всё такое.

– И при чем здесь ты, мистер И-Всё-Такое?

– Я не хочу смотреть, как они чмырят его. Это нечестно.

– И поэтому ты подрался за него?

– Их целая толпа, а он один.

– Ты мог бы попытаться поговорить с ними, – видя, как подозрительно ты смотришь на меня исподлобья, я понимаю, что это не слишком мудрый совет.

– Они не понимают по-хорошему.

– Это не повод заявляться домой с подбитым глазом. Если их действительно так много, то ты не можешь бороться в одиночку. Почему ты вообще не говорил мне об этом?