Я вернулась в шатер и увидела, что цыганку всю выворачивает от боли. Я поняла, что ребенок вот-вот родится и никто ей не может помочь, кроме меня. Даже «скорую» вызывать уже поздно.

- Розы нет… и Гожо тоже… - сказала, потому что хотелось услышать хоть какие-то человеческие слова и звук голоса вместо стонов и скрежета зубов.

- Они… уехали… со всеми. За продуктами… я не успела предупредить сестру… - выдохнула она клочками, и стала тужиться стиснув зубы. Я же стояла и не знала что мне делать. Захотелось плакать от беспомощности и отчаяния.  – Не… стой! Помогай!

Я лихорадочно вспоминала, как проходят роды у кобылиц. Вряд ли человеческие роды сильно отличаются от них. Ясмина еще давала команды, но я все время прислушивалась, вдруг послышится звук мотора, означающий, что приехала Роза и сама поможет своей сестре. Обработала вымытые руки спиртом, осмотрелась. В какой-то момент я почувствовала прилив уверенности в себе, трястись перестала, недаром же всю жизнь прожила среди животных, не раз помогая ветврачу принимать жеребят и телят.

-Давай, давай! – подбадривала я роженицу, готовая подхватить малыша. – Тужься, немного осталось…

Когда головка показалась, я поняла, что-то не так. Вокруг шейки ребенка была обвита толстая сине-серая веревка.

-Не тужься! Стой! - вскрикнула я и Ясмина в страхе застыла. А я сразу вспомнила, как наш ветврач Иван Дмитрич проводил аналогию между человеческими родами и лошадиными – «у кобылы все проще, чем у женщин. У них существует риск обвития пуповиной вокруг шейки ребенка, а вот у лошадей такого нет…».

-Что? – прошептала Ясмина побелевшими губами, сдерживая потуги из всех сил.

-Пуповина вокруг шейки, в два оборота… - и сразу всплыло – «А что делать в таких случаях Иван Дмитрич?», и ответ – «Перестать тужиться, чтоб не затянуть петлю и как можно скорее снять пуповину».

Я аккуратно, пытаясь не дергать сняла толстый скользкий жгут с шейки ребенка, один оборот, затем другой, и скомандовала Ясмине продолжать. Через пару секунд я подхватила серо-фиолетовое тельце и сразу положила его к матери на живот, облегченно вздохнув. Я не представляла, что делать дальше, но тут послышался шум машины и я выскочила из шатра. Дальше я только наблюдала, как Роза перерезала пуповину, с радостью услышала нерешительный детский писк. У Ясмины родилась девочка!

Я устало сидела, не в силах двинуть ни ногой, ни рукой. И вдруг Роза сунула мне в руки маленький закутанный кулек. Малышку уже обмыли и запеленали. Ее мамочке тоже требовался уход, и я держала малютку, разглядывала.

- Какая красавица! – меня удивила красота девочки, ее длинные черные ресницы и, пока еще мутные, зеленые глаза. Кожа порозовела, видно, что не будет такой смуглой, как мать. Не похожа на Ясмину, совсем. – Папина дочка…

А цыганка лежала рядом и довольно улыбалась. Протянула руку и коснулась моего локтя:

- Спасибо тебе… ты спасла мою дочь. Я так не хотела отпускать тебя, как чувствовала… - по щеке женщины сползла слеза благодарности. Я только улыбнулась в ответ.

На другой день приехал Янош, муж Ясмины. Он собирался увезти жену с дочерью домой утром. И мне больше в таборе делать нечего, стала собирать вещи. Напоследок устроили грандиозный праздник в честь Ясмины и Мирелы, мне понравилось имя для девочки. Мирела… имя означает «прекрасная», и очень подходит малышке. Я поежилась, как вспомнила пуповину на ее шейке. Хорошо, все-таки, что я не уехала, а то праздника сейчас не было бы, возможно… Вспомнив о своей беременности, я положила руку на плоский живот и улыбнулась. Я до сих пор не могу привыкнуть, что через погода с небольшим я тоже стану мамой. Вот будет любимому сюрприз, когда мы встретимся. Только вот когда эта долгожданная встреча произойдет? Может Ясмина знает?

Поднявшись с подушки и размяв затекшие ноги, я двинулась к цыганке, сидевшей возле костра в кресле со своей маленькой принцессой. Она просто светилась от счастья, прижавшись к мужу и что-то рассказывая ему. Я обошла танцующий народ, скрипачей и гитаристов. Мне хотелось пуститься в пляс вместе со всеми, просто заразилась всеобщим весельем. Но у меня была цель. Обошла кресло сзади и обняла молодую маму, протянула руку к спящей принцессе.

- Ну вот и все… завтра расстанемся. Когда еще увидимся? – прошептала Ясмине на ухо.

- Увидимся! И не раз. Завтра проводим тебя, потом позвони, когда доберешься, хорошо?

- Хорошо… может ты мне одолжишь перевозку для коня? Не хочется скакать, домой хочу.

- Не торопись. Тебя никто не ждет еще дома. А поездка закалила твой характер и тело. Ты стала намного сильнее. Мне не жалко перевозку, но домой тебе рано пока. Да и когда приедешь, несколько дней понаблюдай за домом со стороны. Опасность пока существует.

- Когда же это все закончится… - закатила я глаза к небу и устало вздохнула. – Так хочется спокойствия, и к любимому прижаться… Мне уже кажется, что я его никогда не увижу.

- Увидишь. Скоро. Мне видение было, как ты стоишь на берегу моря, гладишь округлившийся животик, и смотришь на желтый лист, который кружась падает с одинокого дерева. А потом садишься в белую машину и едешь домой, а там тебя уже ждут твои любимые мужчины – муж и брат. Ты мне веришь? – Ясмина пристально посмотрела мне в глаза и прижала мою ладошку к своей щеке. Как мама…

- Верю… только это так не скоро. На юге листья падают в ноябре только.

- Ничего, время быстро пролетит. Ты успеешь много дел хороших сделать.

На другой день я обнялась с каждым из табора и влезла на коня. Как не хотелось расставаться с этим веселым и гостеприимным народом, но домой хочется больше. Сердце билось, как птица в клетке. Финишная прямая! Скоро я увижу море, найду покой в стенах дома, который построил для меня любимый. За конезавод я не переживала, он в надежных руках.

Еще раз обвела взглядом ставшие родными лица, улыбнулась и помахала всем рукой. Встретимся еще. Запела гитара, звонкие голоса наполнили свежее раннее утро – табор пел для меня «дорожную» песню! Чтоб моя дорога была лёгкой и спокойной.

Сентябрь выдался теплым и сухим. Нестерпимая жара отступила, прохладный ветерок приятно освежал лицо и лохматил отросшие ниже плеч волосы. Но ночами я уже начала немного мерзнуть. Решила купить себе одеяло. Или что-нибудь вроде пледа. Я три дня, как уехала из табора, пора было посетить магазин в каком-нибудь поселке, так как припасы, которые мне собрала щедрая Роза, уже подходили к концу. И вот сижу я вечером возле костра, жду, когда дрова прогорят и в горячую золу можно будет закопать картошку. В голове каша из мыслей и тревог. Вдруг решила проверить содержимое кошелька, посчитать наличность.

Залезла в рюкзак, а кошелька-то нет! Я вытряхнула все на землю из рюкзака и из торбы. Нет, как и не было! Либо потеряла, либо кто из цыган постарался. Думать на них не хотелось, но на память пришел Нику, который так и крутился возле нашего с Ясминой шатра. Хороший мальчишка, за моим Султаном приглядывал, кормил его, купал в реке, прогуливал. Выходит, все-таки воришки водятся в таборе Ясмины, как она их ни воспитывает, упустила. Я расстроилась. Мне еще дня четыре добираться до дому, как я без пропитания? И тут же отругала себя – что я четыре дня не проживу? Я почти дома уже!