– Да! – в восторге завопил Блур, готовый расцеловать обезьяну. – Да, Борис! Молодец! Хороший мальчик! Ну, спасибо, порадовал!

В этот миг все кошмары последних дней были забыты.

– Молодчина, Борис! Так держать!

Капуцин удивленно посмотрел на хозяина – и продолжил чистить орех.

– У тебя получилось, парень! Получилось!

Он схватил бумажные листы и бросился к дому, громко крича:

– Силла! Силла!

Жена сидела в гостиной и смотрела по телевизору концерт классической музыки.

– Смотри! – завопил Эйнсли, вбегая в комнату. – Смотри скорее сюда!

– А как насчет «привет, дорогая, как прошел день?», – язвительно отозвалась жена.

– Ты только посмотри! – Схватив пульт, Блур выключил телевизор, а затем потряс у нее перед глазами стопкой бумаги. – Смотри! Смотри сюда!

– На что именно?

– Вот оно – начало доказательства! Абсолютного доказательства, что Творца не существует! Что наш мир возник случайно. Великий день! Запомни сегодняшний день – он войдет в историю!

– День, когда обезьяна напечатала слово «ты»?

– Неужели ты не понимаешь, как это важно?!

– Откровенно говоря, нет. И еще кое-чего не понимаю.

– Чего же?

– Ты атеист, убежденный атеист. Весь этот идиотский эксперимент с обезьянами ты затеял, потому что считаешь, что так можно доказать, что Бога нет. Правильно?

– Совершенно правильно.

– В таком случае, на кой черт тебе ДНК Христа? Или я что-то упустила?

– Нет, дорогая, ты ничего не упустила. Это просто бизнес.

– Бизнес? Я бы назвала это другим словом. Двуличие.

Четверг, 9 марта

Было одиннадцать вечера. Росс сидел у себя в кабинете, осаждаемый противоречивыми чувствами. За окном показались фары: машина медленно ехала мимо его дома – и на миг у него упало сердце, но Хантер успокоился, выглянув в окно и увидев там патрульный полицейский автомобиль. Детектив-суперинтендант Тингли свое слово сдержал.

Машина проехала мимо.

И в тот же миг зазвонил телефон. Взглянув на экран, Росс обнаружил, что номер скрыт.

Немного поколебавшись, он нажал зеленую кнопку.

– Росс Хантер слушает.

Мужской голос в телефоне звучал очень тихо: Россу пришлось напрячься, чтобы его расслышать.

– Росс? Это Хуссам Удин.

– Здравствуйте, Хуссам!

– Можете говорить?

– Да, да, конечно.

– Росс, я только что разговаривал со своим двоюродным братом, Медхатом эль-Хадиди.

– Слава Богу, он жив! Хуссам, мне очень жаль, что я втянул вашего брата в такую историю. Надеюсь, с ним все хорошо. Я не предполагал, что так выйдет, – сам не понимаю, что происходит и кто за этим стоит. Как он?

– С ним всё в порядке, в отличие от его машины. Но я хотел поговорить не об этом. Росс, я знаю, что происходит. Знаю, кто угрожает вам. Нам нужно повидаться, и срочно. Опасность куда серьезнее, чем вы думаете.

– Что за опасность, Хуссам?

– Не стоит об этом по телефону, – ответил слепой имам. – Мы можем встретиться?

– Завтра утром, хорошо?

– Договорились.

– Я подъеду часов в одиннадцать, устроит?

– Сами знаете, я из дома не выхожу.

– Тогда до завтра.

Повесив трубку, Росс почувствовал, что кто-то стоит у него за спиной, и обернулся.

Имоджен.

– Росс, кто это был? Не хочешь мне рассказать? Что, черт возьми, за опасность, о которой я не знаю?

Глубоко вздохнув, Хантер показал ей фотографии, сделанные в Египте, и рассказал все. Все до последнего слова. С самого начала.

Когда он закончил, Имоджен спросила:

– И что теперь, Росс?

– Теперь я жду результатов ДНК.

– А дальше?

– Может быть, все это окажется пустышкой. И тогда – конец.

– А если ДНК у зуба и содержимого чаши совпадет?

– Посмотрим.

– Тебя пытались убить в Египте. Нам угрожают здесь. Вдруг все это правда? Что дальше, Росс? Я почитала в Интернете о знаменитых реликвиях – о Туринской плащанице, терновом венце, железном венце из Ломбардии, покрывале Вероники и так далее. – Имоджен постучала пальцем по «Айфону». – Росс, в этом замешаны огромные коммерческие интересы. И меньше всего на свете владельцы реликвий хотят, чтобы появился достоверный способ проверить их подлинность. Ты – всего лишь журналист, Росс, и сейчас взялся за дело, которое тебе не по зубам. Похоже, ты сам не понимаешь, как глубоко увяз и какое осиное гнездо разворошил. Неужели твое расследование стоит нашей жизни? И почему именно ты оказался избранным?

Она выглянула в окно, на темную улицу, подошла и опустила жалюзи.

– Не знаю, Имоджен. Наверное, тот, кто меня избрал – кто бы это ни был, – рассчитывал, что я могу принять эту историю всерьез. Но, пожалуйста, пойми: для меня нет на свете ничего важнее нашего ребенка! Понимаешь?

– Нет ничего важнее ребенка?

– Именно так.

– А как же я?

– Ну… и тебя, конечно. Само собой.

– Тогда докажи.

– Как?

– Брось это дело. И объяви публично, что бросил. Напиши об этом в «Фейсбуке» и «Твиттере». Выложи все эти чертовы координаты – пусть их узнает весь мир!

– Пока не могу.

– Почему? – настаивала Имоджен.

– У меня нет последнего набора координат. Самого важного.

– Значит, получи его как можно скорее – и немедленно обнародуй!

– Я не уверен…

Она покачала головой.

– Опять?! На первом месте не семья, не наш сын, а только ты!

– Нет, Имо, не я. На первом месте – человечество.

– Если ты и вправду в это веришь, – отрезала она, – значит, ты еще больший эгоист и фантазер, чем я думала!

И вышла, хлопнув дверью.

Пятница, 10 марта

На следующее утро, в половине двенадцатого, Росс сидел в полутемном кабинете Хуссама Удина, за плотными шторами, с удовольствием попивая крепкий сладкий кофе. Голова раскалывалась: вчера ночью он изрядно угостился виски. Ненормально так много пить, говорил себе Росс… с другой стороны, что сейчас в его жизни нормального?

Слепой мудрец, как обычно, в коричневом халате и темных очках, сидел напротив. В руке его дымилась сигарета, перед ним стояла пепельница «Чинзано», заполненная окурками.