Однако все разрешилось само собой. Уже вечером, в каюте, Саймон взял ее за руки.

– Дженси, любовь моя, по-моему, мы должны воздержаться до конца путешествия. Ты плохо себя чувствуешь, – добавил он поспешно, словно опасался, что она начнет возражать. – Только не подумай, что у меня нет желания. Просто я не могу смотреть, как ты мучаешься.

– Поверь, я мучаюсь вовсе не из-за этого.

– Тогда расскажи, что тебя мучит?

Лгать ужасно не хотелось, но у нее не было выхода.

– А впрочем, ты прав. Наверное, я действительно еще не совсем окрепла. – Она провела ладонью по его щеке. – Пожалуй, стоит подождать. Представь себе, как это будет: твердая земля, огромная кровать, свежие простыни… И ванна, в которой сколько угодно воды.

Но сначала ей придется все ему рассказать, так что все это только мечты.

– Брачная ночь? – Саймон расплылся в улыбке. – Что ж, замечательно! Мы будем с нетерпением дожидаться нашей первой брачной ночи. А потом… Потом я засыплю тебя подарками.

– Подарками? – Она тоже улыбнулась. – Саймон, а какими?

– О, я прославился своей изобретательностью!

Дженси невольно прослезилась.

– Саймон, ты замечательный…

– А ты – замечательная женщина, Дженси Сент-Брайд. Я очень люблю тебя и надеюсь, что ты любишь меня.

Что она могла на это сказать? Только правду.

– Конечно, я люблю тебя. Всем сердцем и душой.

Он прижался щекой к ее щеке.

– Тогда нам не о чем беспокоиться, моя милая.

Решив, что ей следует играть роль счастливой и беспечной дамы, Дженси подолгу просиживала в салоне. Она вышивала вместе с Ребеккой, выслушивала болтовню миссис Рэнсом-Браун и радостно кричала на состязаниях по стрельбе, которые время от времени проводились на палубе.

Как-то раз Саймон отвел ее в укромный уголок на палубе и преподнес розу – деревянную, видимо, из сосны; не раскрашенную, не отлакированную, просто искусно вырезанную.

Глаза Дженси заволокло слезами.

– Где ты ее нашел?

– Один матрос их вырезает. А летом, моя милая, я засыплю тебя настоящими розами. У нас дома, возле конюшни, растут чудесные белые розы с дивным запахом.

Возможно, у нее никогда не будет тех чудесных роз, но эту она будет беречь как сокровище.

Дженси хотела сделать мужу ответный подарок и на следующее утро, встав пораньше, прошла в салон, чтобы побыстрее закончить платок с пламенем.

Какое-то время она наслаждалась миром и покоем, но потом из своей каюты вышла, позевывая, молоденькая мисс Рэнсом-Браун; поверх ночной рубашки на ней был халатик, весь в оборочках. Дженси подумала, что такой наряд совершенно неуместен, но, конечно же, промолчала.

– Что это у вас? – спросила Элиза. – Платок с вышивкой для джентльмена? Как необычно! Да еще и… – она наклонилась, – с огнем?

– Это у нас с мужем такая шутка, – пояснила Дженси.

– А-а… понятно. – Девочка села рядом с ней. – Но разве джентльмены любят шутки?

– Если шутки правильные, то любят.

– Мы направляемся в Лондон, но мама говорит, что я еще сто лет не буду ходить на балы. – Она поморщилась и добавила: – Меня посылают в школу.

– Тебе там, возможно, понравится. Там будут девочки твоего возраста.

Элиза немного помолчала, потом вдруг сказала:

– А капитан Нортон красивый, правда? У майора Боумонта, конечно, трагический вид.

«Хорошо, что Хэл этого не слышит», – подумала Дженси. Раньше она не говорила с Элизой наедине; и было ясно, что она ничего не потеряла.

– Но они оба вдвое старше тебя, – заметила Дженси.

– Не имеет значения. К тому же мне нравятся солидные мужчины. Но должна признаться, что предпочитаю… целых мужчин. А вот капитан Нортон не имеет надежд на будущее, хотя у него хорошие родственные связи.

Дженси молча уставилась на глупую девицу.

– Вам повезло, что вы изловили мистера Сент-Брайда, – продолжала Элиза. – Мама говорит, что он со временем станет графом.

Дженси не сомневалась, что дальше было сказано: «Какая жалость, что он не достался тебе, дорогая.

– Мы надеемся, что этот день наступит не скоро. Чтобы мой муж стал графом, должны умереть некоторые из его родственников, в том числе отец.

– Мама говорит, что граф и его наследник уже при смерти.

Дженси не успела ответить – полковник Рэнсом-Браун и его сын вышли из своей каюты. Сказав дочери, что ей следует одеться прилично, полковник увел сына на палубу на утреннюю прогулку.

Тут пришел Керкби, чтобы приготовить стол к завтраку, и Дженси покинула кресло. «Неужели все еще больше осложнилось? – думала она. – Правду ли сказала миссис Рэнсом-Браун?» Если важная персона действительно сказала правду, то в тихом Брайдсуэлле сейчас переполох. Возможно, всей семье придется куда-то переезжать. И это случится в то время, когда она обрушит на Саймона свое признание.

Она почувствовала сладостное искушение.

«Не говори ему. Рискни, может, никто и никогда не узнает…»

Нет-нет, нельзя молчать. Если Саймон и впрямь станет графом, то тем более должен знать правду о своей жене.

У нее появилась новая проблема: должна ли она рассказать мужу том, что услышала от Элизы? Должна ли предупредить? Возможно, вышла какая-то ошибка, но, с другой стороны… Дженси подозревала, что Важная Персона прекрасно разбиралась в таких делах.

Саймон вышел из каюты и осмотрелся. Дженси поспешно сунула платок в сумку и протянула мужу руку, когда он приблизился к ней.

Вскоре все сели завтракать, а после завтрака Дженси улучила момент, чтобы поговорить с Хэлом наедине. Он не так давно покинул Англию и мог знать правду. Она рассказала ему то, что услышала от Элизы, и по выражению его лица поняла, что миссис Рэнсом-Браун не ошиблась.

– Все верно, – подтвердил Хэл. – Марлоу давно уже болеет, а вот Остри… – Он пожал плечами. – Когда я уезжал, он угасал. За год до этого был здоров, а теперь очень плох, и никто не знает, что с ним происходит. Конечно, у него самые лучшие доктора, но его дела плохи. Поэтому меня и попросили привезти Саймона домой. Он там нужен. Сначала я собирался все ему рассказать, но потом решил: если уж он и так возвращается, то зачем огорчать его раньше времени?

«Это как ампутация или другие сложные операции, – подумала Дженси. – О них лучше не предупреждать заранее, чтобы человек не мучился в ожидании боли».

– Значит, вы расскажете ему, когда мы сойдем на берег? Неужели Саймон получит два удара сразу?

– Да, – кивнул Хэл. – Я должен. Знаю, как он хочет увидеть Дара, но родители очень его ждут.