мне, или нет — это дело иного рода… — усмехнулся Эж. — Я же предлагаю тебе честную торговую сделку. Все просто: у тебя, как у продавца, есть товар — ты можешь мне кое-что рассказать о Храме Величия, а я, как покупатель, плачу тебе за этот товар деньги. Чего тут неясного? Дельце-то выгодное, и в первую очередь, для тебя.

— Ну, не знаю… — протянул тот в ответ. Кажется, ранее нашему собеседнику и в голову не могло придти, что можно рассматривать под таким углом столь странное предложение, но услышанное его успокоило. — Если это, и верно, только сделка…

— А что же еще?.. — со стороны Эж выглядел самым честным человеком на свете.

— Почему ты именно ко мне с этим сунулся?.. — мрачно поинтересовался парень.

— Да потому, что вся ваша семья семейка уже много, вернее, очень много лет в Храм Величия травы привозит, и внутрь храма вы все не раз заходили, едва ли не во все углы заглянули, и хорошо знаете, где и что находится. Знания — это тоже товар, который может кого-то заинтересовать. А раз так, то ты можешь предложить мне свой товар за хорошие деньги, а я согласен его приобрести. В толк не возьму, что тебе в моем предложении не нравится!

— Тогда давай задаток… — теперь в голосе крестьянина было куда больше уверенности — похоже, услышанная формула «товар — деньги» его успокоила.

— Вот десять золотых… — Эж положил перед нашим собеседником деньги. — Значит, мы договорились. Остальные пять получишь потом, когда честно ответишь на все мои вопросы. И вот еще что: я и без твоих ответов знаю очень многое о том, что находится в Храме Величия, и мне просто нужно или подтвердить то, что мне уже известно, или опровергнуть это. Так вот, у меня есть небольшое дополнение к нашей сделке: если ты мне скажешь правду, то я, кроме уже обещанных денег, дам тебе еще пять золотых — понимаю, ты жениться собираешься, и для вашей деревушки этих денег на скромную свадьбу будет вполне достаточно. Ну, а если вздумаешь меня хоть в чем-то обмануть, то ни о каком дополнительном вознаграждении не может быть и речи.

— Да не собираюсь я тебя обманывать!.. — судя по тому, как парень произнес эти слова, для себя он уже все решил. Надеюсь, в его положении неуместны обманы или недомолвки.

— Очень на это надеюсь…

Через час крестьянин, настроение которого заметно улучшилось, спрятал полученные деньги, и уже собрался уходить, когда Эж остановил его.

— Значит, так, друг: мы тебя сейчас проводим до Храма Величия — так оно спокойней будет, ведь если тебя по дороге снова обворуют, то уже вряд ли кто поможет.

— Не надо, я сам дойду… — недавний собеседник явно стремился уйти с наших глаз.

— Говорю же — проводим… — мы с Эжем поднялись из-за стола. — И вот что, приятель, я тебе еще скажу: если ты в Храме Величия хоть кому-то скажешь о нашем разговоре, и церковники к нам привяжутся… В этом случае я с радостью сообщу им, что дал тебе деньги для того, чтоб ты принес их в храм от моего имени, только вот, как выяснилось, вместо этого ты их прикарманил. Сам понимаешь, что после такого вся ваша семья на веки вечные попадет в кабалу храмовников.

— Да я и не думал…

— Вот и хорошо, что не думал… — холодно усмехнулся Эж. — А сейчас мы тебя проводим до Храма Величия, и надеюсь, что как только ты отдашь деньги и получишь назад свою лошадь, так сразу же уедешь из Тарсуна.

— А чего мне тут делать?.. — только что не огрызнулся крестьянин. — Одного хочу — убраться бы отсюда поскорей!

— Вот мы за этим и проследим…

Дорога до Храма Величия заняла совсем немного времени, и весь путь прошел в полном молчании: крестьянину хотелось как можно быстрей избавиться от нашего присутствия, да и у нас не было особого желания вступать с ним в долгие разговоры. Когда же вдали показались храмовые ворота, то наш спутник едва ли не бегом кинулся к ним, а мы остались стоять на месте, глядя как на немногочисленных прохожих, так и на то, как крестьянин старается как можно скорей уйти с наших глаз.

— Кажется, ты его здорово припугнул… — заметила я, когда парень скрылся за воротами.

— Иначе никак… — отозвался Эж. — Я таких людей знаю: у них, как только немного от задницы отлегает, так сразу же все забывается, и эти шустрики враз стараются получить свою выгоду везде, где только можно.

— Не проболтается?

— Не должен, а иначе ему же хуже будет, и он это прекрасно понимает.

Долго ждать нам не пришлось: уже через четверть часа крестьянин показался из ворот, причем он сидел в телеге и понукал лошадь, чтоб та быстрей шла. Нам стоит порадоваться: судя по времени, этот человек как раз успел отдать деньги и забрать свою лошадь, а если б он решил рассказать о нас храмовникам, то времени на это у него ушло бы куда больше.

— Ну, а теперь мы с тобой давай-то еще разок пройдем по улицам — надо хорошенько запомнить, куда они ведут, чтоб в темноте не заблудиться, и выйти к дорогам, ведущим из Тарсуна… — Эж огляделся вокруг. — Надеюсь, нам удастся еще день проходить неузнанными. Заодно скажу, что будем делать дальше…

Вновь к Храму Величия мы подошли во второй половине дня, ближе к вечеру. Какое-то время мы стояли в отдалении, усиленно изображая, что молимся среди группы паломников, а сами тем временем осматривались кругом, выбирая человека, наиболее подходящего для исполнения нашего плана. Дело это непростое, и прошло, наверное, не менее получаса, пока Эж не ткнул меня в бок.

— Вон, та женщина… — он чуть заметно кивнул в сторону немолодой женщины с совершенно седыми волосами и недовольным лицом. Видимо, она направлялась в Храм Величия в надежде провести там ночь, но сил, чтоб преодолеть небольшой остаток пути, у нее не хватило. Судя по костылям, стоящим подле нее, женщина передвигалась с великим трудом, да и одета весьма небогато. К тому же она одна, идти ей никто не помогает, и рядом с ней никого нет. Сейчас женщина сидит на земле, и понятно, что подняться самостоятельно ей будет непросто. Так, пожалуй, Эж прав — это именно то, что нам требуется…

Подошла к сидящей женщине, помогла ей подняться, а заодно подняла с земли костыли. Паломницу, казалось, подобное ничуть не удивило, она лишь произнесла:

— Спасибо Богам, они мне помогают, тебя послали… Я иду в