который вез вас сюда, – насмешливо предложил Маркус. – Может быть, у него будет другое мнение.

– Он все еще живой человек, – заметил Перси.

– Вы следите за нами? – спросил Гарри.

– Нет, – отмахнулся Маркус. – Но у меня есть возможность восстановить отдельные моменты, которые меня интересуют. Что касается того, живой человек или неживой, объяснять бесполезно. Надо пробовать.

– Но ведь для этого однажды придется… умереть? – хмыкнул Перси.

– Верно, – согласился Маркус. – А вы надеетесь избежать этой стадии?

– Я вспомнил, где вас видел, – вдруг прозрел Гарри. – Вы Луис Сайфер. Правда, моложе его лет на двадцать или тридцать. Но точно он.

На мгновение лицо Маркуса как будто окаменело. Но уже через секунду он стер с него возникший оскал и снова попытался улыбнуться:

– Вы ошибаетесь, детектив Гарри Ангел. Да, я действительно выбрал для собственного аватара его внешность, но это не более чем дань уважения великому создателю Логоса. Если угодно, я его духовный наследник. Возможно, продолжатель его дела.

– Как мне найти Луиса Сайфера? – Вопросы посыпались из Гарри, как из рога изобилия. – Он ведь жив? Я не видел известий о его смерти. Где он? Здесь? На Земле? Кто он? Человек? НПС? Программа?

– А что, если его нет? Если его уже нет, независимо от известий? Что, если он подобен богу, который удалился от небесных дел к мирским? Если он где-нибудь в глуши возделывает садик? Или действительно умер? Покоится на каком-нибудь кладбище под тяжелым камнем?

– Интересно, посещал ли его перед смертью Уильям Пэрриш? – вклинился Перси. – Или у вас есть и другие агенты? И даже не копии друг друга?

– У нас много чего есть, – помрачнел Маркус и поднялся из-за стола. – Сожалею, но у меня слишком много работы.

– Моя чашечка, – приложил руку к стеклу Гарри. – Я хотел бы забрать ее.

– Как предмет, нарушающий законы виртуальности Логоса, она подлежит уничтожению, – твердо заявил Маркус и неожиданно ударил по чашке кулаком, дробя ее в пыль. С руки закапала кровь.

– У реальности есть оборотная сторона, – засмеялся он, облизывая кулак.

– А призрачный дом в Нью-Йорке? – скрипнул зубами Гарри. – Временные двери? Они не нарушают законов реальности?

– Смотря что считать реальностью, – усмехнулся Маркус. – Детектив Гарри Ангел. Вы получаете второе предупреждение. Детективы Ангел и Уокер, с сегодняшнего дня для вас закрыт вход в Верхний город.

– Но позвольте! – вскочил на ноги Перси.

– Аудиенция окончена, – хлопнул в ладоши Маркус, и все вокруг исчезло.

– Твою же мать! – заорал Перси.

Они летели с вершины высотки Сайфер-Сити к ее основанию, и ветер свистел у них в ушах…

Глава двадцать шестая. Реальность

В какой-то момент Мэг подумала, что хотела бы иметь такую соседку, как Джин Хэнсон. Жить на одной площадке или через забор, если бы речь шла об отдельных коттеджах. Ходить друг к другу на барбекю, на кофе, просто поболтать. Мэг это избавило бы от преследующего ее ощущения одиночества, а Джин, возможно, позволило бы восполнить то, что она упустила, оказавшись прикована к постели на долгие пятнадцать лет.

Нет, Мэг вовсе не нашла ответы на все те вопросы, которые у нее были. Главное, что она поняла – Джин не менее жива, чем сама Мэг, а уж является ли она продолжением той девочки, что попала пятнадцать лет назад в ужасную автокатастрофу, или представляет собой какое-то новое существо, серьезного значения не имело. По крайней мере, для того повествования, которое складывалось в голове у Мэг и все меньше напоминало продукт журналистского расследования. И уж во всяком случае, не позволяло Мэг предполагать, что за доброй улыбкой девушки, которой выпала нелегкая жизнь, скрывается автоматический скрипт.

Джин сварила кофе еще раз, и Мэг, ощущая его вкус и гадая, как это – жить в виде виртуального персонажа, насыщаться виртуальными блюдами, дышать виртуальным воздухом, не могла не отметить, что внешних отличий от того, что она считала реальностью, было немного. Ее локти точно также ощущали твердость стола, губы – тепло чашки, язык – вкус кофе. Да, выходя из виртуальности, Мэг постоянно сталкивалась с впечатлением, что организм воспринимает все съеденное и выпитое в Сайфер-Сити как разновидность коварного обмана и требует компенсировать это усиленным принятием пищи и напитков наяву, но что, если бы она сама была частью Логоса? Как бы ощущала все происходящее тогда? И это было именно той темой в ее общении с новой подругой, где Джин как будто что-то недоговаривала.

И все же она сказала главное. «Человек – это и есть ощущения. Возможно, он проводник собственной души…»

Джин не смогла объяснить, каким образом виртуальные приспособления работают офлайн. Она почти все знала о Логосе, но имела лишь отдаленное представление о реальности, да и то ограничивалась воспоминаниями пятнадцатилетней давности. Но высказалась, что если реальность является источником виртуальности, ее началом и основой, то почему нельзя предположить обратное взаимодействие? Отчего не допустить, что если есть твердость программно нарисованного рельефа, то может появиться и мягкость рельефа настоящего? Мэг улыбнулась, услышав это предположение, и сказала, что единственный вывод, который можно извлечь из этого рассуждения, должен заключаться во всеобщей относительности. Если нереальность Логоса зиждется на реальности Земли, то и реальность Земли должна основываться на чем-то подобном.

– Да, – согласилась Джин, показывая на медвежонка. – Примерно об этом я и думаю, когда вижу эту игрушку. Ты не могла бы мне подарить ее копию? Ту, что, как я поняла, тебе дал Омар?

– Конечно, – кивнула Мэг. – А ты не хочешь забрать оригинал?

– У меня есть ощущение, что он тебе нужнее, – сказала Джин.

– Человек – это и есть ощущения, – повторила ее слова Мэг. – Что ты чувствуешь относительно этого медвежонка? И много ли таких вещей?

– Не слишком, – покачала головой Джин. – Какие-то игрушки, мелочи вроде перочинных ножей, ручек, очков, посуды. Да, больше всего крохотных белых чашек…

– Я видела одну из них, – кивнула Мэг.

– Никто не знает, откуда они берутся, – задумчиво проговорила Джин. – Я слышала, что чашки связываются с мамочкой, но не сумею ни подтвердить, ни опровергнуть это. Я могу взять в руки медвежонка и любой подобный предмет, и ничего не произойдет. Но если я получу его из чьих-то рук, особенно если кто-то бросит им в меня, воздействие может быть неожиданным. Мне эти предметы напоминают артефакты чужой цивилизации… Ну, что-то такое, что отличается по весу, плотности, еще каким-то свойствам от всего привычного. Да, я понимаю, что это разговор о неуловимом. Для тех, кого называют НПС, они как будто светятся. Вот сейчас я смотрю на этого медвежонка и ощущаю его свечение.