— Как говорится — Бог в помощь! А что за дело у тебя ко мне?

— Дом отремонтировать хочу, что сожгли.

— Деньги нужны?

— Люди нужны — столяры, плотники, печник. Материалы опять же.

— Есть такие холопы! И дерево сухое да выдержанное найдём — на полы да окна. Завтра с утра и отправлю.

— Я не задаром прошу, деньги есть. Заплачу за работу и материалы.

— Только за материалы, за работу не надо. Холопы мои, я их кормлю-пою, в доме у меня живут — вот пусть и делают.

— Спасибо.

— Это тебе спасибо.

— Мне-то за что?

— Помнишь, давно как-то на картах ты мне гадал?

— Было такое, помню.

— Не соврали твои карты. Государь после Смоленска к себе приблизил голову московских стрельцов, боярина Артамона Матвеева, сына Сергеева. Роду он худого, из боярских детей — однако ума недюжинного.

— И что из этого следует?

— А! Не скажи! Я ведь после гадания твоего знакомство с ним свёл. На пирушках рядом садился, на охоту пару раз с ним съездил. Для него лестно. А теперь он к царю близок, а через него — и я.

— А Нащокин?

— Он ещё в фаворе, но чует моё сердце — ненадолго. Давай за твоё гадание ещё выпьем.

Они опрокинули ещё по кубку. Славное вино!

— Ещё погадаешь?

— Карты трезвую голову любят.

— Ловлю на слове. Как дом в порядок приведём, на новоселье приглашаешь.

— Так ведь за столом сидеть будем, вино пить.

— Тогда раньше. Вот ведь незадача! Кстати, царь о какой-то игре упоминал — вроде как персидской. Ты его играть обещал научить.

— Было такое, в Вязьме обещал.

— Царь не забыл.

— Доску готовить надо, кости специальные.

— Займись — государь не из забывчивых.

— Хорошо, что напомнил.

— Только поперва меня научи, чтобы не как с шахматами вышло.

— Доска опять-таки нужна. Резчик по дереву искусный есть?

— Есть!

— И расписать бы её надо.

— Ха! Расписать! Да я её инкрустирую! Не сам, конечно. Ты только человечку объясни.

— Завтра же и займусь.

Слегка пьяненький, Никита пошёл на постоялый двор.

— Заждалась я тебя, — с лёгким укором сказала Любава.

— Работы много было. А потом к князю ходил — насчёт холопов. Договорились мы с ним, дом они ремонтировать начнут.

— Ой, как здорово! Только я на доме быть хочу. Желаю, чтобы как прежде всё было.

— Вот и смотри за холопами. Они уже завтра приедут — целая артель.

С того дня Никита утром отправлялся в лекарню, а Любава — к своему дому. Иногда Никита забегал.

Только ремонта пока не было. Освобождали дом, а фактически — уцелевшие стены — от сгоревших досок, мусора. Неделю всё это телегами на свалку вывозили. И только потом приступили к крыше.

Медных листов у Елагина не было, пришлось на торгу покупать — а к ним ещё медные гвозди потребны. И деньги начали стремительно таять. Никита опасался, что ремонт обойдётся не дешевле покупки готового дома. А ему хотелось за ремонтом приглядеть — хозяин он всё-таки, но и деньги зарабатывать надо.

И Никита стал браться за относительно сложные операции вроде резекции желудка. Конечно, не всем, а тем, кто не только по состоянию здоровья нуждался, но мог ещё и выдержать операцию, и что немаловажно — оплатить.

А дом постепенно хорошел. Заблестела медью новая крыша, вставили окна и двери, настелили полы. В доме вкусно запахло свежим деревом.

Любава пропадала на дому целыми днями. Ей приятно было видеть, как дом восстанавливается, приобретая прежний облик. Никита же исподволь стал готовиться к задуманному — как избавить Любаву от рубцов.

Сложностей в этом деле было много. Рубцы глубокие, кожу стягивают. Чужую кожу на место рубцов не пересадишь. Стало быть, надо брать у неё же. Но где столько кожи взять? На бумаге и в голове строил он план операции. Одно несомненно — придётся всё делать не сразу, а поэтапно, кусочек за кусочком. И приспособление припомнил — старое, ещё тридцатых-сороковых годов двадцатого века. Ожоги-то и раньше были — как и рубцы.

Брали у пациента непоражённый участок кожи и делали на нём насечки на барабане с лезвиями. После такой процедуры небольшой клочок кожи можно было растянуть едва не вдвое.

Никому не говоря ни слова, он приступил к осуществлению плана. Да, опыта такого у него не было, ожогами занимались врачи другой специальности — комбустиологи.

Для начала Никита заказал у кузнеца валик небольшого диаметра из меди и с лезвиями по всей поверхности. Долго втолковывал мастеру, как всё должно выглядеть, а через неделю уже любовался приспособлением. Даже пациента для похожей операции нашёл — тот пришёл к Никите с больными суставами. Никита же совершенно случайно увидел ожоговый рубец на его руке размером с ладонь и уговорил мужика пластику сделать.

— Да не мешает он мне, — попытался растерянно отговориться мужик, — привык я. А честно сказать — денег нет.

— Какие деньги? — махнул рукой Никита. — Я «за так» сделаю, бесплатно.

Пациент нехотя согласился.

Во время операции Никита взял небольшой кусок кожи с живота — довольно дряблого. Потом прокатал изъятый кусок кожи на приспособлении, для стерильности предварительно обожжённом на огне. Попробовал его растянуть, и кусок кожи на глазах увеличился. Не вдвое, как он рассчитывал — раза в полтора. Кстати, вспомнилось название книги — «Шагреневая кожа». Очень похоже!

Он наложил насечённый кусок на место удалённых рубцов, густо присыпал мхом и перебинтовал.

— Будешь у меня в лекарне лежать, — объявил он пациенту. — Отдохнёшь от трудов праведных, перевязочки тебе делать будем — с целебными мазями.

— А харчи?

— Помощник мой, Иван, из трактира носить будет.

За десять дней кожа прижилась. Травник Олег Кандыба здорово подсобил, какую-то мазь, собственноручно изготовленную, дал; клялся, что заживёт быстро. И действительно, на каждой перевязке Никита убеждался — что да, действительно заживает. Сначала на разрезах грануляция появилась, а потом и вовсе всё срослось — ни нагноения, ни отторжения не произошло.

Теперь можно было и с Любавой попробовать.

Ещё хорошо бы лоскут кожи «на ножке» сделать, скажем — с руки. Рукой только недели две владеть не будет, зато лоскуту шансов прижиться больше.

В один из вечеров он всё объяснил Любаве.

— Ты же говорил — нельзя помочь, — удивилась она. — Я уж и смирилась.

— Всякие инструменты готовил, на мужике прежде попробовал, — объяснил Никита. — У него, правда, ожог по размерам невелик, но получилось удачно. Лицо пока трогать не будем, попробуем на теле.