– Хуже. Лично Мар!

– Можно и так сказать. Рановато вам обоим туда.

– А девы?

– А девы туда вовсе не собирались, просто в гости пришли.

– Ага, две точно пришли, а у одной «само получилось».

   Даже не знаю, смешили или злили меня подколки Младшего. Но от того, чтобы не высказаться в ответ сдерживалась из последних сил.

– Особенные девы, должно быть, если к самому Ваади Водному на огонек заглядывают.

– О! Слышала? На огонек! На меня значит!

– Фар, не знаю, как Маррию, но меня ты точно достал. Угомонись, а?

– Пускай на остальные стены чего-нибудь навешает? У тебя их еще много осталось. А не хватит, так достроишь.

– А, ты поэтому… Ладно, продолжай.

   Вот и что делать? Гордиться или обижаться?

– Особенные. Как же по-другому.

– Дак как… Как я, например-то. Я же ж обычный.

– Как сказать. Батю твоего Стаалли вывела, тебя я…

– Вад, осторожно!

– У себя приветил. Фаарр показался. Не совсем простой ты гном получаешься.

– Дак чем же ж не простой-то? Гном как гном, две руки, две ноги. Семью, вон, не сберег-то. Кому же ж такой нужен-то? Грань же ж, и та не приняла-то.

– Да не спеши ты за Грань, дядя Бахрап, она сама знает, когда позвать. Здесь ты пока нужен.

– Дак, зачем же ж, Ваади Водный?

– Ну, например…

– Вад, тормози, не сегодня. Пусть восстановится полностью.

– Чтобы чаю с нами попить. Ты чай уважаешь?

– Дак, кто же ж его не уважает-то? А ежели с вареньем, дак оно же ж и жить-то опосля хочется.

– Вот и хорошо, что хочется.

   Пока гном пил варенье с чаем, Фаарр увел меня в мою комнату.

– Все, Мар, можешь высказаться, вижу, что хочешь. Сильно достал? Извини, если что, не хотел, чтобы сразу нашего гостя перепугала.

– Так ты о нем заботился?

– Ну да. Хобби у меня такое, о незнакомых гномах заботиться. А ты что подумала? Что о тебе?

– Да ну, как такая глупость могла прийти мне в голову?

– Действительно, как?

   Мы дружно рассмеялись. С Фаарром удивительно приятно смеяться вместе. С Ваади тоже, но с ним это получается редко, серьезный он. И смех у него такой, сдержанный, словно что-то не выпускает его, не веселиться по-настоящему.

– Фаарр, а почему гном вас называет не Хранителями и Хозяевами…

– Наоборот.

– Ах, да. Не Хозяе…

– Мар, я уже понял, не повторяйся, мне эти титулы знаешь, как за день надоедают!

– Сам поправил.

– Сам, ладно, проехали. Огненный, Водный – это древние имена, когда мы еще только стихией приходили, без тел. Хозяева и Хранители позже появились. Так нас Орбикаэлли называла. Когда отчитывала за что-то. Мы же частично под ее присмотром росли. Я не говорил?

– Ваади говорил.

– Хорошо. Я ее «Фаарр! Как может Хозяин Огня бросать в девочек шишки?» навсегда запомнил. Даже голос в ушах звучит. И мое гордое «Я не Хозяин, а Хранитель, я всех от него охраняю!». А она мне терпеливо объясняет разницу между «хранить» и «охранять». Потом вместе делаем вывод, что если я могу приказывать огню, значит его Хозяин, а если могу беречь, то Хранитель. С Вадом она тоже так разговаривала, но он поспокойней был.

– Шишками не бросался?

– Нет, только лягушек подкладывал. Потом эти слова Аршалимэль повторил, от него остальные подхватили. Так и прижилось. Сначала у эльфов, потом дальше пошло, к дриадам, людям и оборотням. А гномы перенимать не захотели, сохранили старые.

– А русалки?

– Русалки – девушки простые, политесу не обученные, они с этим не заморачиваются, просто по имени зовут.

– А орки?

– Эти еще проще. Они нас не видят.

– А вы им показывались?

– Еще как! Особенно я и Аэрр. Молодые были, дурачились. Во всей красе являлись.

– Как Ваади Тайриниэлю?

– Ага.

– И что?

– Да ничего. Не видят и все. Но слышат.

– И что?

– Ничего. Уткнутся мордами в землю, уши заткнут и лежат. Ну, мы побаловались немного, потом надоело, бросили.

– Фаарр, я давно хочу спросить, а вы только для Аршанса или…

– Или. Но пока в телесных оболочках помним лишь тот мир, в котором находимся и дом. А если свободные, то все миры.

– Значит и в моем мире вы бываете?

– Обязательно. И ты нас скорее всего знаешь, но, возможно, под другими именами и с другой внешностью.

– А если я, вдруг, вернусь домой и мы с тобой или Ваади встретимся, мы узнаем друг друга?

– Честно? Не знаю, кажется, у меня такого опыта еще не было. Или я его не помню. Ну, что, пойдем к народу?

– Сейчас, еще спрошу. А то, что я к вам так свободно обращаюсь, это нормально вообще? Так можно?

– Ты уже спрашивала. Но если тебя это так смущает, можешь попытаться бить поклоны, торжественно завывать и возносить хвалу.

– И что будет? Ты тут же явишься?

– Вообще-то, я и так тут, но если проделаешь такой номер в мое отсутствие, то, как только явлюсь, сам отыщу твой портал, даже Озеро не помешает, и затолкаю в него, тут своих придурков хватает.

– Почему сразу придурков?

– Потому что нормальные знают – нужно просто позвать.

– И вы придете?

– Если это действительно нужно. Хорош, Мар, пошли уже, всех чем-нибудь озадачим, гнома к делу пристроим, пока он Вада вопросами не извел, и спа-ать.

– Фаарр, а ты покажешь себя, такого, как Ваади?

– Такого, как Ваади? Нет, я такого не умею. Я умею такого, как я. Устроит?

– Так я об этом и… Фаарр! Покажешь?

– Покажу, только высплюсь сначала. И не здесь. Вад мне этого не простит.

   Занятие гному нашлось э… интересное.

– Бахрап, ты дядька смышленый, опытный. Вот подскажи, как девочку чтению обучить?

– Дак как, ежели же ж малая-то совсем и буковок-то не знает, показать же ж ей их надобно, как нарисована буковка-то, да как сказать ее. Орлишке моей, доченьке, помню плашек разных-то нарубил, выгладил их от заноз-то, значит, и буковки нарисовал на них всякие-то. Много же ж сделал-то, чтобы на слова-то хватало. Оно же ж как, буковка-то в слове не раз попадается-то. Она же ж и игралась с ними-то, и у меня да мамки спрашивала, как же ж какую зовут. Глядь, а она уж и читать-то их стала, сама, умница моя.