будущее, объяснял он. Его лицо принимало при этом почти трагическое выражение.

Наконец Момоко родила. На свет появился здоровый мальчик. Назвали его Мицугу.

Семья увеличилась, началась новая жизнь. Момоко была вся в заботах о воспитании малыша. Все было впервые, все было непривычно. Заниматься какими-то другими домашними делами она не успевала. К тому же Мицугу все время плакал ночами, и голова шла кругом. Момоко все чаще не успевала приготовить еду, забывала убрать вещи.

Рёсукэ ничего не говорил – и не потому, что понимал, как тяжело приходится Момоко; ему просто было не до того из-за занятости на работе. Он ласково относился к сыну, а остального просто не замечал. Ему теперь часто приходилось ездить на работу в выходные, и даже дома он продолжал работать. Больше ни на что его не хватало. Если растянуть резинку до предела, то она может лопнуть и от небольшого натяжения – примерно так выглядело его душевное состояние.

В этом положении, продолжавшемся день за днем, Японию, как и весь мир, накрыла совершенно новая, неожиданная ситуация. Новый коронавирус. Загадочная болезнь изменила все в этом мире.

Рёсукэ перестал ездить в офис, перейдя на дистанционную работу. Нельзя стало выходить на улицу, пришлось и в будни проводить все время дома.

И если б только это… Тяжелее всего было то, что остановился огромный девелоперский проект, которым занимался Рёсукэ. Проект предполагал рост числа туристов из Китая и Кореи. Поскольку теперь на них стало совершенно невозможно рассчитывать, продвижение проекта потеряло смысл.

Из-за всего этого Рёсукэ стал совсем другим. Он всегда был в напряжении, все его раздражало. Весь день сидя за компьютером, он что-то бормотал. Стал делать замечания касательно разных домашних дел, к которым ранее был совершенно безразличен. «Еду подала поздно», «вещи разбросаны», «не заставляй меня столько раз говорить одно и то же» – сначала все это он говорил коротко и тихо, но постепенно его интонации стали жестче. При этом все замечания били в цель, они не были простыми придирками. Момоко оправдывалась, что все ее силы уходят на Мицугу, но сама понимала, что забросила домашние дела.

Момоко догадывалась, что в Рёсукэ снова копится раздражение. Она старалась содержать дом в порядке, но промахов избежать не получалось, и каждый раз Момоко боялась новых вспышек мужниного гнева.

Надо было прилагать массу усилий, чтобы никакой шум не помешал его работе. Как-то во время его интернет-конференции она включила пылесос, и выскочивший из спальни Рёсукэ наорал на нее. После этого во время конференций она сидела затаив дыхание. Если Мицугу начинал плакать, бежала с ним на балкон, завернув в одеяло.

«Корона» все еще буйствовала в других странах, но в Японии постепенно пошла на спад. Правительство и местные органы власти понемногу ослабляли ограничения, и жизнь стала приходить в норму.

Рёсукэ тоже стал ходить в офис, но дистанционная работа осталась основной, и бо́льшую часть времени он проводил дома. Мрачное выражение так и не исчезло с его лица. Он ничего не говорил, но было понятно, что гигантский проект курорта будет вот-вот отменен. Она слышала, как это обсуждали во время удаленных конференций.

Момоко тоже получила неприятную информацию. Туристическая компания, где она работала, разорилась. Момоко стала думать о том, что надо бы поискать ясли. Когда она заговорила об этом с Рёсукэ, тот с безразличием ответил, что не возражает.

Прошло еще несколько месяцев. Ситуация с «короной» не изменилась, ее повторявшиеся волны шли друг за другом. Снова и снова вводились запреты выходить на улицу, ограничивалась свобода действий людей. Кто-то привык к этому, но многие настолько устали, что им стало уже все равно, что будет дальше. Момоко была среди них. Отправляясь на улицу, она боялась заразиться, а оставаясь дома, боялась вызвать гнев Рёсукэ. Она и представить не могла, что наступят такие времена, когда выходила замуж.

В один из таких дней все и произошло.

Рёсукэ был занят на онлайн-конференции. Неожиданно заплакал Мицугу. На улице шел дождь, и вообще было холодно – январь. Момоко заколебалась, стоит ли выходить на балкон. Она пыталась успокоить сына, но тот плакал не переставая. Решила закрыться в туалете, но тот был рядом со спальней, и оттуда было бы еще слышнее.

Мицугу продолжал плакать в полный голос. Момоко решила прикрыть его рот рукой.

Подумав, что все-таки лучше выйти на балкон, она положила его на диван и пошла накинуть пальто. И тут заметила, что Мицугу крепко спит.

Момоко стала трясти его и громко звать по имени. Тогда ребенок открыл глаза и опять громко заплакал. Наверное, на мгновение он потерял сознание, когда мать ладонью остановила его дыхание.

Тут появился Рёсукэ.

– Эй, что происходит?

– Прости, я закрыла ему рот, и он перестал двигаться…

– Рот закрыла? Ты что, дура?

– Так ведь нельзя мешать твоей конференции… Он никак не переставал плакать.

– Что, другого способа не нашла? Думай хоть немного. Ты мать или нет? В чем дело?

После этих слов Рёсукэ у Момоко что-то переключилось в голове. Она уставилась на мужа и перевела дыхание.

– Я думаю. Много думаю. И о Мицугу, и о тебе тоже. Если у тебя проблемы на работе, это не повод на меня набрасываться.

– Я набрасываюсь?

– А разве нет? Что из того, что у тебя отменили проект? Тебя ведь не уволили. У меня вон компания разорилась, а я не жалуюсь…

В следующее мгновение Момоко полетела на пол. Левая щека горела. Она осознала, что ее ударили.

Рёсукэ, громко топая, удалился в спальню.

От пережитого шока Момоко некоторое время не могла двигаться. Придя в себя, она почувствовала, что Мицугу рядом. Он заливался смехом. В его смеющемся личике было ее спасение. Момоко обняла его и прижалась щекой к его голове.

Дело шло к вечеру, но готовить ужин не было никакого желания. Она все время пролежала на диване.

Из спальни появился Рёсукэ.

– Поем с коллегами в городе, – сказал он и, не оборачиваясь на жену, ушел.

Вскоре Момоко позвонила матери и попросила разрешения приехать.

– Пожалуйста. Но почему так срочно? Что-то случилось?

– Да у Рёсукэ с сегодняшнего дня длительная командировка. Я подумала, что будет грустно жить вдвоем с Мицугу… И потом, у вас там с «короной» полегче.

Мать ничего не заподозрила. Ей было хорошо известно, что такое длительные командировки. Она пожелала дочери легкой дороги.

Момоко быстро собралась, положила на обеденный стол записку «Уехала к родителям» и вышла из квартиры. Если поторопиться, можно доехать за два с половиной часа.

Дома родители встретили их улыбками.