Он толкнул дверь, ожидая ответа, шагнул в каюту и застыл на пороге: шкаф, в котором у него хранилась коллекция, распахнут. Все шесть моделей висели на дверце ванной, как он и оставил их накануне, когда ушел из каюты и оставил Ангелину одну. Все шесть вещей.

– Господи, что это? – выдохнула Ангелина за его спиной.

Да, только господь и мог знать, что произошло. Вырванные с «мясом» фрагменты вышивок, сорванные драпировки, порезанные ножницами до тонких лент подолы. По ярко-красному и огненно-малиновому полотну – неаккуратные фиолетовые пятна. Зеленые потеки окрасили стену и белоснежную дверь ванной.

– Степ, это не я, – отчего-то Ангелина первое, о чем подумала, что она – последняя, кто видел коллекцию нетронутой. И Степан оставил ее в такой истерики… Мало ли что можно ожидать от женщины в таком состоянии.

Степан медленно опустился на ковер, сложил ноги калачиком.

– А вот это уже конец…

Ни одной более-менее целой детали не осталось. То, что он ювелирно складывал здесь, на ковре каюты, что подшивал невидимыми стежками – все вырвано и разорвано в клочья.

Молодой человек медленно выдохнул.

Ангелина дрожала. Словно завороженная, она смотрела на коллекцию. Прекрасную, которая вчера завораживала ее, к которой она боялась притронуться, чтобы не разрушить ненароком ее очарование.

– Погоди-погоди-погоди, – бормотала, как молитву.

Она бросилась к столу, дрожащими пальцами разбросала аккуратно сложенные рекламные буклеты. Схватила чек из ресторана, перевернула его. Вырвала из-под журнала ручку.

Пара смелых кривых линий, небрежное очертание женского силуэта на узком клочке бумаги. Степан подошел к ней, заглянул через плечо. Рваная линия подола, торопливые штрихи на плечах.

– Это что будет? – спросил Степан.

Ангелина повернулась к нему, присела на край стола, торопливо активировала экран сотового, открыла приложение. Из динамиков грянула мрачная музыка с насыщенными, агрессивными битами и тоскливой скрипкой фоном.

– Это все, – Ангелина указала на изуродованную коллекцию: – «Чертова гонка». Я предлагаю поменять концепт коллекции.

⁂

Капитан Фариди сверился со списком пассажиров. Лифт тянул его вниз, на первую палубу. Торопливые шаги по коридору и служба безопасности лайнера с универсальной ключ-картой.

– Вскрываем, – коротко приказал Фариди.

И первым вошел в каюту.

Смятая постель, разбросанные по полу личные вещи. Объедки, заказанные в номер, на столе. На плоской коробке из-под пиццы – серый блокнот.

Капитан открыл его: цифры – вернее всего даты. И непонятные значки. Кружки́ – простые и аккуратно, с маниакальной точностью, заштрихованные. Такие же квадраты. Последние записи – закрашенные алым треугольники, вершиной вверх. С каждым новым знаком – все более неряшливые и кривые.

И жирная черта черными чернилами.

– Здесь никого нет, – сообщили полицейские, осмотрев номер.

Капитан Фариди кивнул:

– Предупредите службу безопасности лайнера, пусть подключают все видеокамеры, всех операторов. Как только его заметят, сразу пусть сообщают мне.

Хотя он догадывался, где искать сбежавшего пассажира каюты 1105.

В кармане завибрировал сотовый.

– Да?

– Господин капитан, мы нашли американца. Он вас ждет у вашего кабинета.

Фариди удивился:

– Сам пришел? – он не спрашивал, он утверждал.

Получив данные от дотошливой Сары, он не сомневался в том, что американец явится к нему. Если еще жив, конечно.

– Да, господин капитан. Говорит, это срочно. Что боится, и что его собираются убить.

Итальянец посмотрел за окно, кивнул:

– Хорошо, сейчас буду.

⁂

Длинный шлейф, очень длинный, тонкий и одновременно плотный. Обнаженные плечи, руки, почти полностью открытая спина. Невероятный разрез по девятой линии, из-за которого пришлось снять белье.

– Ты похожа на лесную нимфу, – Степан поправил тонкую, невидимую бретельку, кружево. – Или дьяволицу.

Он улыбнулся, разглядывая диковинный мейкап, который она придумала, чтобы усилить эффект: изящный и тонкий рисунок поднимался от ключицы, перетекал на шею и ложился тонким завитком на правом виске. Словно продолжение узора на платье.

Дизайнер окинул взглядом их совместную с Ангелиной работу: шесть моделей, провокационная асимметрия – кружево и шик с одной стороны, рассыпающиеся лохмотьями – с другой. Глухой черный с безжалостными лентами огненно-оранжевого и малинового. Будто вырывающиеся из-под прогоревших поленьев пламя, будто полыхающий пожар. Черный и красный шифон, разрезанный злоумышленником до тонких лент, стал разорванным страшным зверем одеянием. От каждого движения девушек легкие полупрозрачные ленты взвивались и трепетали, словно поднимающийся над адским пламенем дым.

«Чертова гонка». Все последние дни – одна сплошная чертова гонка.

Ангелина дышала отрывисто, с ужасом поглядывая на кулисы. Там, за золотистым шелком, – скользкий стеклянный подиум, ослепляющий блеск софитов и тысяча жадных глаз, которые будут обращены к ней, будут смотреть на ее оголенные руки и плечи, открытые ключицы и запястья, шею. Все, что она привыкла прятать.

Волнение пробивало до дрожи.

Снять кокон, чтобы превратиться в бабочку.

Снять кокон, чтобы научиться мечтать.

За все надо платить.

Степан понял ее без слов. Подхватив руку, коснулся губами запястья.

И вложил в пальцы огненно-оранжевый шифон.

– Если будет совсем страшно, прикройся…

И отошел к стене, освободив ей проход. Он не сводил взгляд с узкой, напряженной спины, мысленно шел рядом.

– Господин Пас, – кто-то дотронулся до его плеча. Полицейский, один из тех, кого он постоянно видел рядом с Фариди. – Ваша подруга, Ангелина Фролова, где она? Мы знаем, кто убил Ивана Северова…

Степан растерянно посмотрел на сцену – Ангелина как раз шагнула на верхнюю ступеньку, чтобы выйти в зал. Полицейский проследил за его взглядом, проговорил отчетливо:

– Она в опасности. Преступник в зале. Он вооружен. Его истинная цель – синьорина Фролова.

Ангелина уже шагнула на помост, отчетливо ощущая взгляд Степана между лопатками и пытаясь воскресить в памяти тепло его рук, ласкавших ее всего несколько часов назад.

– Ее нужно увести с подиума, – успел еще услышать Степан, прежде чем грянула музыка.

Модели одна за другой выходили на подиум. Ангелина шагнула следом за девушками.

Тяжелый, густой ритм трека, будто взрывающиеся небеса. Пауза, барабанная сбивка и заход на кульминацию. Их общую кульминацию.