— А ты вообще наши желания обещала исполнить! Наврала, что магичка, да? — крикнул обличающе и топнул ногой для убедительности. — Нечего меня воспитывать, я сам знаю, что делать!

Не дождавшись ответа, мальчишка развернулся и побежал прочь. Мне было его жаль, не должна детей воспитывать улица. Ладно, все равно ведь вернется со своей бандой. А я, кажется, знаю, чем можно ему помочь.

Во дворе лечебницы толпились дети. Одна из работниц, Лилит, пыталась собрать их и отвести после прогулки в палату. Но было непросто: они разбегались, прячась от пожилой женщины, Эллин никак не могла расстаться с котятами, другой мальчик, светловолосый карапуз, лежал на земле и сучил ногами с громкими криками.

С крыльца спустилась бабка, которую я мысленно называла Ягой. Она сжимала хворостину, брови были сурово сдвинуты над переносицей.

— Чего ты с ними церемонишься? Сейчас розгу увидят и станут как шелковые!

Увидев меня, старуха запнулась.

— Опять ты? Иди своими делами занимайся, нечего сюда лезть! Без тебя умников хватает, — выплюнула грубо, но идти дальше побоялась.

А действительно. Она что, меня боится? Вон как смотрит настороженно, рука, сжимающая хворостину, подрагивает.

— Я просто хотела помочь Лилит, — начала спокойно, приближаясь к ней. Магия в груди всколыхнулась, обжигая золотыми искрами.

Эллин увидела меня и, прижимая к груди пищащий шерстяной комок, бросилась навстречу. Я погладила детское плечико и завела к себе за спину.

— Не мешай мне выполнять мою работу, — заявила Яга уже менее уверенно.

— Не нужно наказывать и мучить бедный детей, ваши методы слишком жестокие.

Я чувствовала, как тепло обволакивает изнутри, меняя даже голос. Взгляд старухи застыл, рот приоткрылся. Кольцо, до этого похожее на мертвую безделушку, оживилось. Мир вокруг как будто замер, рука потяжелела, и я ощутила огромное желание влепить вот этой самой рукой Яге затрещину.

Желание было не моим, навязанным. Это откровенно пугало. Если я буду использовать магию, то только по своей воле!

И тут пришла неожиданная помощь — Уголек, дежуривший на дереве, спрыгнул под ноги бабке и, выгнув спину, зашипел. Он был крупнее обычных котов и выглядел куда злей и опасней. Совсем как дикий лесной зверь.

Морок спал, и я сделала шаг назад. Яга заморгала потрясенно, ахнула и замахнулась на Уголька хворостиной. Но фамильяр в ловком прыжке вырвал ветку из костлявых пальцев и перекусил пополам.

— Ах ты… демонов кот! — вскричала она. — Я буду жаловаться!

— Так жалуйтесь. Но уверена, что у нейта Родеуса и своих проблем сейчас хватает.

— Дерзкая девчонка! — она потопталась на месте, сгорая от бессильной злости и сжимая кулаки. Потом фыркнула и заторопилась прочь, громко шаркая и комкая подол.

Ко мне подошла Лилит и вздохнула.

— У нее всегда был дурной нрав. Но спасибо, Аннис.

Я устало улыбнулась женщине и спрятала руку в карман. Колечко успокоилось, а Уголек, заглянув в глаза, мурлыкнул и потерся о щиколотку Лилит. Боевой котяра мигом перевоплотился в безобидного толстопуза, и работница умильно заворковала, обещая накормить его шкурками с кухни.

Я помогла ей построить детей парами, самого маленького взяла на руки. Все это время меня не покидала мысль о том, что сообщил Бон. И правда, одного воспитанника я не досчиталась.

— Где же Терин? Плохо себя чувствует? — спросила, надеясь, что он где-то в лечебнице.

Это был тот самый мальчик пяти лет, которого я так хотела обследовать и выяснить, как избавиться от темной субстанции в головном мозге. Его считали сумасшедшим, но я так не думала. Книга, которую я только начала изучать, сулила ответы на многие вопросы.

— Так его забрали, — Лилит пожала плечами.

— Как забрали? Куда?

Она удивилась тревоге в моем голосе, но спокойно заявила:

— Как это куда? Отправили обратно в приют. Вчера за ним приехал управляющий.

Я ничего не понимала.

Может, этот незнакомец обычный смотритель приюта, и он время от времени проверяет, как идут дела у его подопечных? А у меня просто паранойя разыгралась.

— Так ведь его еще не вылечили.

— Откуда мне знать, Аннис? Я же не лекарь. Может, мальчишку кто-то захотел усыновить, такое иногда случается. Знаешь, добрых людей на свете больше. Но ты можешь спросить о Терине у нейта Родеуса, хотя он сейчас сильно не в духе. Не советую к нему приближаться.

Пока мы отводили детей обратно в палату, Лилит продолжала рассказывать. Оказывается, проверяющие чуть ли не перевернули лечебницу вверх дном, среди работников ходили слухи, что они нашли много нарушений. А главный лекарь бегал, выпучив глаза и кричал на всех, кто под руку попадался.

— И еще говорят, — она понизила голос до шепота, — что его могут уволить. Но только ты никому, а то меня накажут за сплетни. Родеус, может, и останется, тогда нам придется несладко. Он не любит, когда кто-то сомневается в его авторитете, — на последних словах женщина скривилась.

Пора было приниматься за работу, нейт Энкель ждал меня внизу, но дети отпускать не хотели. Жаль было оставлять их даже на полчаса, я даже придумала, чем можно было их занять, помочь адаптироваться к миру. Они так хорошо играли с котятами на улице, почему бы не сделать живой уголок, чтобы пациенты учились ухаживать за братьями нашими меньшими. И организовать развивающие игры. А кто-то постарше уже должен учиться грамоте. Но, как любила говорить нейра Мирилис, «все постепенно».

Перебирая в голове мысли, как горошины, на лестнице я чуть не столкнулась с нейтом Родеусом. Он выглядел растрепанным и злым, отшатнулся от меня, как от привидения.

— Снова ты! Чего ты тут ходишь высматриваешь? Пока тебя не было, все было хорошо, а ты своим появлением принесла одни беды, — прошипел змеей. — Как есть ведьма, зря я тебя сюда принял. Отвечай, это все твои козни?!

Я округлила глаза:

— Что случилось, нейт Родеус? Может, вам выпить немного успокоительного? Совсем не понимаю, о чем вы толкуете.

Смеяться над кем-то было не в моем характере, но тут я не смогла удержаться. Очень уж забавно выглядел гнев бессовестного лекаря. Я открыла рот, чтобы спросить о Терине, но тот не дал вставить и слова.

— Ты еще издеваешься? — он потряс пальцем у меня перед носом. — Ну все, мне надоел этот дурдом! Я увольняюсь, делайте теперь что хотите с этой развалюхой! Ноги моей тут больше