У тротуара остановилась еще одна «Волга», темно-зеленого цвета, с затемненными стеклами. Интуиция Стаса снова «зарычала и вздыбила шерсть на загривке». Тренд, реализуемый сотрудниками РА, еще не закончился, они были здесь, повсюду, контролируя каждое изменение ситуации, и Стас почувствовал себя голым и беспомощным.

Бежать! — мелькнула трезвая мысль. Схватить Дарью и бежать! На Марс, на Сатурн, в космос, куда угодно — лишь бы подальше от Земли!..

Однако осуществить это Стас также не успел.

Из темно-зеленой «Волги» не спеша выбрались четверо парней, один из них выстрелил в телохранителя Страшко из длиннера, двое других подошли к замершему Валентину Григорьевичу, взяли его под руки, а четвертый, оказавшийся Максимом Барыбиным, сотрудником контрразведки РА, направился к остолбеневшему Панову.

— Привет, беглец. Не вздумай сопротивляться, мои ребята из тебя решето сделают, их тут полно. Поехали-ка по-хорошему домой.

— Без Дарьи не поеду, — глухо проговорил Стас.

— Не дури, — качнул головой Экс-Макс. — Ты не в силах изменить ход тренда. Реализуемый нами вариант стабилизирован по всем степеням свободы, его невозможно изменить.

— И все же я попробую.

— Тогда извини.

Максим направил ствол внезапно очутившегося в его руке длиннера в живот Стаса, нажал на курок, но Станислав был готов к такому повороту событий и отреагировал как мастер воинских искусств, разработанных десятки тысяч лет назад, во времена существования Атлантиды и Гипербореи: ладонью закрыл дуло электрошокера, принял разряд на себя (тело опять вобрало в себя импульс, как губка воду, лишь засветилась кожа рук и лица, излучая «лишнюю» энергию) и туго толкнул контрразведчика торцом ладони в лоб. Максим пролетел по воздуху несколько метров, плашмя упал на асфальт и потерял сознание.

Движение вокруг замерло. Все смотрели на падение тела, как на нечто невозможное, отказываясь верить в происходящее. Затем началась суматоха, оперативники РА, прибывшие с Максимом, начали стрелять в виновника переполоха, Стас ответил из длиннера, начал «танцевать» в темпе скоростного боя, стараясь увести всех оперов за собой, но снова не успел. Одна из змеящихся злых молний настигла Дарью, и девочка упала, свернувшись калачиком. Ее отец, пораженный несколькими попаданиями, упал рядом.

— Не-ет! — закричал Стас, бросаясь к ним.

И, словно услышав этот его вопль, реальность изменилась еще раз.

Невидимое облако закрыло солнце, на миг стемнело, дунул ледяной ветер — и Стас увидел знакомые «девятку» и «семерку» у тротуара, бегущих к нему девиц в форме, выходящего из двухэтажного здания детского сада Валентина Григорьевича с Дашей, его телохранителя, согнувшегося у куста сирени с перекошенным от боли лицом. Все повторялось — на новом витке пересечения трендов, активники обоих Равновесий пытались откорректировать реальность в соответствии со своими планами, и наплевать им было на всех, кто в этот момент оказался в зоне коррекции, которую они называли одинаково — плывуном первой степени.

«Волчицы» не успели перехватить инициативу. Они открыли было огонь по охраннику и Стасу, но сами оказались на линии огня и были поражены множеством бесшумных импульсов электрошокеров, вдруг оказавшихся в руках людей, «мирно гуляющих» по скверику до этого момента. Один из импульсов достался Даше, и она снова упала, вызвав у Стаса крик гнева и ярости. Он подхватил выпавший из руки телохранителя Страшко пистолет — новенький «стечкин», начал стрелять в оперативников Равновесия, устроивших засаду, бросился к упавшей Дашутке и почувствовал тупой удар в спину. Упал, не понимая, почему все начинает плыть перед глазами, и вдруг увидел над собой склонившееся девичье лицо. Прошептал:

— Диана?..

Кто-то подхватил его на руки. Станислав с трудом перевел глаза на этого человека и узнал Вадима:

— Ты?! Вадька?!

— Уходите, — быстро проговорила Диана, — я вас прикрою. Станислав Кириллович, сможете инициировать волхварь?

— Здесь… Даша…

— Она погибла! Бегите!

— Но я… не могу… без нее!

— Тогда мы погибнем все!

Вадим отшатнулся, одна из пуль — оперативники РА открыли огонь на поражение! — едва не попала в него. Диана разрядила в кого-то длиннер, прекрасное лицо ее исказилось.

— Ну же, герой!

Стас гигантским усилием воли преодолел приступ слабости и пробил пространство каналом квантового подбарьерного просачивания, прихватив с собой дополнительную массу — Вадима. В следующее мгновение они перешли в другой слой Регулюма, исчезнув из поля зрения всех, кто оставался в этот миг возле детского сада.

Комиссар баланса — должность не карательная, но контролирующая, и степень ответственности, лежащей на нем, столь высока, что доверить исполнение функций контроля всех структур Регулюма можно лишь всесторонне развитому и предельно информированному человеку, обладающему к тому же твердым и жестким характером и отсутствием колебаний. Комба Оллер-Бат, атлант в двадцать первом поколении, достигший шестой степени самореализации, был именно таким человеком. Или не человеком, если считать людьми лишь потомков гиперборейцев. Хотя комба имел те же отличительные признаки гуманоида: две руки, две ноги, одна голова, правда, с тремя органами зрения, снабженная органом дыхания и органом поглощения пищи, внутренние его отличия от человека были более значительными: два сердца вместо одного, сложный пищеварительный тракт, способный переварить любой биологический продукт, легочная система с подключением кожного и сосудистого дыхания, кое-какие более мелкие отличия вроде развитого аппендикса, но все же Оллер-Бат был по всем параметрам ближе к человеку, чем руководитель СТАБСа фундатор Имнихь.

Фундатор был потомком марсиан, а так как СТАБС контролировал солнечный Регулюм не только в пространстве, но и во времени — с момента появления разума и первых его попыток стабилизации реальности и до полного сброса Регулюма в Стохастический Предел, — то фундатор мог обитать где угодно — на любой из планет-слоев Регулюма — и в любое время. Однако он предпочитал жить в свое время и на своей планете, то есть на Марсе за двести миллионов лет до появления на Земле рода хомо сапиенс.

Он редко покидал пределы своей обители и еще реже путешествовал во времени по делам СТАБСа, его глазами и руками становились исполнители рангом ниже: комиссары (комбы), инспектора (инбы), чистильщики (чисбы) и наблюдатели (набы). Вся их деятельность отражалась на специальном комбайне контроля Регулюма — стратегале, малые копии которого имели системы поддержания баланса — Равновесия, действия которых и контролировал фундатор. Комбу Оллер-Бата он мог вызвать и виртуально, через стратегал, но предпочел выслушать его при полном контакте. Оллер-Бат отвечал за работу корпуса инспекторов и чистильщиков, многие из которых в последнее время стали проявлять гораздо больше самостоятельности и наделали немало ошибок.