В дверь неожиданно позвонили. А это еще кто? В этот вечер он никого не ждал, считая, что выходной всецело принадлежит ему одному. А тут кто-то чужой стремится нарушить его одиночество. Если бы он искал общества, то по пути завернул бы на Тверскую, где можно отыскать даму, готовую скрасить его одиночество. Да и в плане развлечений там богатый выбор. Макс хотел отмолчаться, но уже через минуту вновь прозвучал звонок, еще более настойчивый. Так звонить мог только человек, который твердо был уверен в том, что хозяин затаился внутри.

Чертыхнувшись, Макс поднялся, похоже, что от этого назойливого визитера так просто не отделаешься. Взяв «вальтер», он подошел к двери и прильнул к видеоглазку. На лестничной площадке он рассмотрел чей-то размазанный профиль, спрятавшийся в тень.

— Кто там? — спросил Макс.

— Свои, открывай! — раздался из-за двери сдержанный голос.

Макс без труда узнал, кому он принадлежит, — у порога стоял его бывший коллега Гоша. В команде Тарантула он некогда числился как один из специалистов по пиротехнике. Но в силу каких-то обстоятельств Тарантул решил расстаться с ним полюбовно, без эксцессов, что было не в его правилах. Константин Игоревич любил во всех делах ставить точку. Тело бывшего охранника не зарыли в землю, не спрятали на дне реки, не расчленили на мелкие фрагменты, и сейчас оно свободно разгуливало по улицам Москвы и даже будоражило покой горожан. Последнее было особенно неприятно.

Макс не торопился открывать, пусть себе потомится, — маленькая месть за причиненное беспокойство.

— Ну, чего ты там медлишь? — В этот раз голос Гоши прозвучал раздраженно. Парень явно нервничал.

Одной рукой Макс открывал замок, другой — по-прежнему сжимал оружие. Не потому, что не доверял, а просто привык держаться настороже. И только когда Гоша, поздоровавшись, прошел в коридор, Макс сунул ствол за пояс под рубаху, предварительно скользнув взглядом по его фигуре. Ничего настораживающего: карманы не провисали под тяжестью, под пиджаком ничего не оттопыривалось, да и в походке ничего зловещего.

Гоша уверенно прошел в комнату и по-хозяйски устроился в его любимом кресле. Макс слегка нахмурился, бесцеремонная уверенность гостя его слегка покоробила. Почему он уселся именно в это кресло, ведь не мог не заметить, что рядом стоит столик, на котором победно возвышалась початая бутылка пива.

Следовало немедленно восстановить себя в правах. Макс еще предоставил Гоше некоторое время для осознания ошибки и, не отыскав в его глазах понимания, сдержанно попросил:

— Послушай, сядь в другое кресло, я сам тут расположился.

Гоша, хмыкнув, повиновался.

— А угостить не желаешь?

Макс откупорил другую бутылку пива и протянул ее Гоше. Тот сделал несколько торопливых глотков и с наслаждением выдохнул.

Дружба между ними завязалась не сразу, а точнее — незадолго до увольнения Гоши. И состоялась она в силу того, что Тарантул частенько ставил их в паре. Но сейчас, уже отойдя от дел, Гоша порой наведывался к нему по старой памяти. Его визиты не были для Макса в тягость, исключение составлял разве что сегодняшний день. В общении Гоша был легким и в отличие от многих никогда не нагружал своими проблемами.

— Где ты сейчас? — спросил Макс, сделав очередной глоток.

Спрашивал больше из праздного любопытства, так сказать, для поддержания разговора. В конце концов, гость в доме. Он не мог предложить ему какую-то выдающуюся программу: сафари по Москве-реке или пляски на столах с голыми бабами, но вот занять разговором было вполне по его силам.

Гоша лишь обреченно махнул рукой.

— Да так, перебиваюсь в одной дохлой конторе. Приставлен к одной бабешке. Вот гляжу я на нее и все думаю, кто же на такую позарится!

— Платят-то хоть ничего? — обыкновенный житейский вопрос. Какой еще может быть в такой ситуации.

Гоша безнадежно махнул рукой.

— Так себе! А потом с такой бабой общаться, так еще за вредность нужно доплачивать.

— А что за баба-то?

Гоша сидел боком, и Макс видел, как на его шее учащенно пульсировала артерия. Если он волнуется, то с чего бы это?

— Бывшая певичка. Сейчас подруга какого-то крупного магната. Познакомился он с ней где-то на Лазурном Берегу. Поначалу их отношения развивались как обычный курортный роман, а потом вот как затянулись.

— Случается, — Макс взял с тарелки кусок рыбы.

Ему показалось, что Гоша чего-то не договаривает, и такой расклад Максу не нравился. А если взять его за шкирку, тряхнуть как следует, может, тогда он и колонется!

А Гоша, закатив глаза под потолок, продолжал с ленцой:

— Вроде бы и фирма солидная, офис шикарный, а все не то! — пожаловался он. — Попахивает какой-то самодеятельностью. А дилетантов я не люблю… У Тарантула не в пример все посолиднее поставлено. Да и охранял я не какую-то там безголосую певичку, а… — Он внимательно посмотрел на Макса, сидевшего с непроницаемым лицом, и спросил: — Ты хоть знаешь, кого охраняешь? За кого грудь под пулю подставил?

— И кого же?

— Законного вора! Причем весьма влиятельного.

Макс кисло поморщился:

— Вора, говоришь… Он тебе сам, что ли, об этом сказал?

— Другие сказали, — туманно протянул Гоша.

— Верится с трудом, — скептически возразил Макс. — Я этих людей знаю прекрасно. На законного он похож мало. Наколок нет… «Феню» от него не услышишь… А ведь вор должен разговаривать на блатной музыке, для них это шик.

— Когда встречается с блатными, тогда так и говорит… У него большой круг общения, это тебе и министры, и политики. Олигархов по плечу похлопывает. Со всеми нужно держаться соответствующим образом. Так что «феня» в некоторых случаях может только навредить.

Макс призадумался. То, что охраняемый им «объект» был незаурядной личностью, это точно. Чтобы убедиться в этом, достаточно было пообщаться с ним хотя бы однажды. Кроме умения нравиться Владислав был способен воздействовать на собеседника не только аргументированной и железной логикой, но даже взглядом, который, казалось, проникал в подкорку. Кроме того, он обладал необыкновенно мощной волей, это чувствовалось всегда. Это как талант. А он, как известно, достается не каждому.

Макс никогда не делился своими наблюдениями с остальными телохранителями. И даже не потому, что опасался Тарантула, который, казалось, был вездесущ, а просто из чувства деликатности. Его рассуждений не оценили бы и не поняли сослуживцы.

— Мне все равно, кого я охраняю, — равнодушным тоном сказал Макс и жизнеутверждающе поставил бутылку на стол. На донышке плеснулись остатки, но допивать не хотелось.

В холодильнике стояла еще бутылка водки, можно было бы слегка «заершить», но Макс опасался, что одной рюмашкой можно и не обойтись. А завтра тяжелый день: Тарантул сказал, что придется ехать в Питер. Подразумевалась машина, а это тоскливо, придется долгие часы ютиться в кресле. Для побитого водярой организма это будет настоящее испытание.