– Мама, – кричу, Господи помоги, – мама , ты меня слышишь?

Мне никто не отвечает, от волнения я начинаю дрожать, хотя в комнате не холодно. Быстро одеваюсь, чтобы никого не разбудить, ищу Алекса, его нигде нет, иду на кухню, застаю его отца.

– Дочка, ты почему в такую рань встала?

– Скажите, вы не видели Алекса?

– Видел, он уехал, часа два назад, меня разбудил, Димон ему звонил, что-то случилось ночью на стройке комплекса, предупредил, сказал не будить тебя, пока сама не проснёшься.

– У меня нет времени , там моя мама , ей плохо, одолжите мне вашу машину? Очень прошу.

– Я тебя отвезу, я не могу так... отпустить тебя, в такую погоду, еще темно.

– Не стоит, я сама, прошу вас, нужно торопиться, – я знаю, что он будет аккуратно водить, а мне нужно лететь, по дороге в гараж набираю скорую помощь, они должны успеть.... должны, быстрее меня.

– Дочка, я буду волноваться, – дядя Толя заводит машину, – как доедешь – набери.

– Обязательно, не волнуйтесь, – я не жду, пока нагреется машина, выезжаю. Стучу зубами то ли от холода, то ли от волнения, уже не разбираю. Мало того, что ещё темно, стоит туман, дорога скользкая. Звонят с незнакомого номера:

– Алло.

– Вы вызывали скорую? Мы приехали по адресу ... Никто не открывает

– Снесите дверь, я ее дочь, вероятнее всего, она потеряла сознание, или от боли не может пошевелится, – не знаю, как я держусь, не впадаю в панику. Меня успокаивают на том конце телефона и отключаются. Я перезваниваю – они скидывают. Перезванивают спустя пару минут, сообщают, что с трудом снесли дверь, с помощью соседей, мама лежала без сознания, они везут ее в больницу. Я выдыхаю.

До Алекса не могу дозвонится, абонент вне зоны действия сети. Где он, Господи, береги его.

Я не рискую повышать скорость, дороги скользкие, видимость плохая. Еду не больше шестидесяти. Боюсь за малышей.

Мне на встречу светят фары. Только не едущей на встречу машины, а стоящий эвакуатор. Что-то грузят, не пойму что, другая техника расчищает дорогу, а чуть дальше перевернутый грузовик, лежит на боку на обочине. Я быстро проезжаю, не всматриваюсь. Боже упаси! С утра уже кто-то попал в ДТП.

Паркуюсь во дворе больницы, охранник кричит, чтобы я убрала машину. Что нельзя заезжать на территорию больницы, я кидаю ему ключи от машины, задолбал кричать.

– Отгони, будь другом , – смотрю на его ошеломленные глаза, – мне некогда, ключи оставь на посту.

С этими словами бегу внутрь старого пятиэтажного здания. На этой закрытой территории находится все. В одном дворе, на приличном расстоянии друг от друга несколько зданий: родильный дом, травматология, хирургия, онкология, приемный покой, – все в одном дворе. Мне просто повезло, я заехала следом, за какой-то служебной машиной, пока шлагбаум был поднят. Подхожу к посту на первом этаже.

– Девушка, – я почти задыхаюсь, от того, что бежала, дыхание прерывается, – куда привозят больных на скорой?

– Не могу сказать, смотря какой диагноз.

– Я не знаю, какой диагноз. Ее привезли по скорой. Вы не можете посмотреть?

– А вы кем приходитесь больной?

– Я ее дочь.

– Как фамилия, имя? Год рождения? – я все называю, она что-то вбивает в компьютере, – ее забрали в гинекологию. Это третий этаж.

– Спасибо, – говорю и бегу в сторону лифта.

– Девушка, лифт не работает, придется по лестнице, она справа от лифта.

Черт. Пока добираюсь до нужного этажа, по-моему, вообще перестаю дышать.

– Здравствуйте, – подхожу к посту, обращаюсь к девушке, и от тяжелого дыхания больше ни слова не удается выговорить.

– Вы присядьте, успокойтесь, – девушка выходит из-за стойки , указывает мне в сторону дивана, посередине коридора тут располагается диван и два кресла, для больных, видимо, или я не пойму для кого, я присаживаюсь, снимаю куртку, эта молоденькая медсестра наливает мне воды из кулера, делаю глоток, вроде дыхание успокаивается.

– Моя мама....она поступила сегодня, по скорой, я могу узнать, где она и что с ней? Ася Довгань...

– Сегодня по скорой поступила только одна....Вы в порядке?

– Да, что с ней?

– Она в операционной. У нее..........я не знаю, что с ней. Вам все скажет врач, когда закончится операция.

– Ею оперируют? – я начинаю дрожать, голова кружится.

– Господи! Вы только не потеряйте тут сознание! Выпейте! – она опять протягивает мне пластиковый стакан с водой, – с ней все будет хорошо. Вы можете здесь подождать ее.

– Со мной все в порядке, правда, вы можете сходить в операционную, узнать, как она?

– Операционная– это не проходной двор, – выходит грубо, но она мило улыбается, – туда не пускают всех подряд. Как только все закончится, врач выйдет к вам, – я одобрительно киваю. Мне остается ждать. Что я могу делать? Жду.

Сколько я здесь сижу? Час? Два? Три?

Никто не выходит из операционной. Все это время я не могу дозвониться Алексу. Абонент не доступен. Звоню его отцу:

– Дядя Толя, извините меня еще раз, я вас уже, наверное, достала за сегодня, но от Алекса по-прежнему нет вестей? Он не звонил?

– Нет, дочка, – хотя, голос его заметно дрожит, – как только он объявится, я сообщу.

– Может, с ним что-то случилось? Я уже переживаю, может нам позвонить в полицию? – я расхаживаю по этому залу.

– Дочка, если бы что-то случилось, мы давно уже знали, –