Минут десять дамы тупо твердили каждая свое.

– Синее.

– Розовое.

– Костюм.

– Платье.

– Брюки.

– Синее…

И вдруг Кока проявила чудеса сообразительности.

– Ты не Нико! – завопила она.

– Просто обалдеть. – всплеснула рукамимаменька. – Кто ж я тогда?

– Не знаю, – сучила костлявыми ножонкамиКока, – понятия не имею! Не Нико! Нет! Кто угодно, но не ты.

– Я не я, – фыркнула маменька, – интересно,однако. Ладно! Вава, марш домой.

Я покорно потрусил к двери, решив, что забава закончилась,но Николетта сочла свой уход недостаточно эффектным.

На пороге она обернулась и с фальшивой заботой в голосепротянула:

– Коконька, обратись к психиатру. Я – это я. В качестведоказательства могу напомнить некий факт, напряги внимание. Ау, ты меняслышишь? Переделкино, семидесятый год, поэт Николя, номер на первом этаже ифлакон…

– Не надо, – быстро прервала ее Кока, – да,действительно это ты, в синем! О господи, в синем!

– В розовом, – прошептала Зюка, – я умираю!Нет, правда, мне плохо! Оно сейчас-то синее! Где розовые брюки?

– Вава, вперед! – воскликнула маменька. –Пусть без меня разбираются, право слово, смешно! Вам, дорогие подружки, нужноно-шпу пить.

– Отчего ты посоветовала им но-шпу? – осторожнопоинтересовался я на лестнице. – Нет спора, это отличное средство, но намозг оно не действует.

– Очень даже ошибаешься, – довольно пропеламаменька, – лично для меня но-шпа просто панацея. Принимаю ее во всехслучаях: при бессоннице, желудочных недомоганиях, сердечном приступе, болях вспине, головной боли и от тоски.

Я молча смотрел на Николетту. Что ж, вполне вероятно,человека с психосоматикой как у маменьки но-шпа и впрямь избавит от любыхнедомоганий. Этот хорошо известный российским людям препарат был когда-то однимиз немногих импортных лекарств, свободно продававшихся в аптеках СоветскогоСоюза. Мы привыкли к нему и считаем испытанным средством. А старый друг, он,как известно, лучше новых двух. К тому же все хвори Николетты происходят неиз-за физиологических изменений, маменьку, несмотря на возраст, можно в космосзапускать. Нет, болячки ее имеют под собой истерическую основу, а но-шпаснимает спазмы гладкой мускулатуры, поэтому маменьке и делается легче оттаблеток. Особого вреда от но-шпы, принятой даже без особой нужды, не будет.Кстати, на многих мелкие желтые «пуговки» действуют даже без приема внутрь, отодного их вида легче делается. А вообще-то но-шпа на самом деле великолепноелекарство, она не дает нежелательного побочного эффекта. Во всяком случае, я неслышал об аллергии на но-шпу, а ее принимают многие мои знакомые. Так что,выпив таблетку, не бойтесь, что на носу выскочит прыщ или на глазу ячмень. Всебудет хорошо!

– Они купились! – затараторила Мэри, устраиваясь вмашине.

– Классно вышло, – подхватила маменька.

– Вау, супер!

– Прикольно.

– Вам не кажется, что ваша шутка слегка жестока, –спросил я, – Коке, похоже, совсем плохо стало!

– Зюке и Люке тоже, – радостно отметила Мэри.

– Так ей и надо! – взвилась Николетта. – Ядавно хотела Коке отомстить!

– Бог мой, за что? – удивился я.

Конечно, Кока и Николетта постоянно соперничают друг сдругом, сравнивают одежду, машины, хвастаются украшениями и пытаютсяперещеголять всех в стройности. Но мне всегда казалось, что истинной враждымежду «девочками» нет, скорее ритуальная борьба, нечто вроде китайских танцев,где каждый шаг партнеров четко расписан.

– А за Переделкино, – внезапно рявкнуламаменька, – за поэта Николя, за окно на первом этаже, за семидесятый год…

Спохватившись, Николетта захлопнула рот, я молча повернулруль направо и выехал на никогда не засыпающую Тверскую. Да уж, память умаменьки дай бог каждому, столько лет помнить обиду способен, наверное, одинчеловек из ста тысяч.

Утром я первым делом набрал написанный в цидульке,полученной от Алеутовой, телефон и, услышав приятный женский голос, попросил:

– Можно Иру?

– Какую?

– Кисову.

– Ой!

– Что такое?

– Нет, нет, просто Ира уволилась.

Значит, девушка указала в записке рабочий телефон. Ну небеда.

– Не могли бы вы подсказать ее домашние координаты.

– Нет.

– Может, кто-нибудь из коллег знает?

– Нет.

– Мне очень надо!

– Если вы по поводу заказа окон, то зачем вам Ирина?Приходите, я тоже дизайнер, меня зовут Галя Вредова.

– Хотелось бы найти Иру.

– Ничем помочь не могу, – сухо ответила девушка.

– Давайте адрес, – сдался я, – приеду к вам.

Будем надеяться, что в фирме найдутся дамы, не стольвредные, как Галина. Не зря она носит такую фамилию.

Контора, занимающаяся стеклопакетами, размещалась в большомдоме, густо набитом офисами. Я толкнул дверь с табличкой «Светлые стекла» иобозрел «пейзаж». Большой зал разделен невысокими стенами на отсеки, в каждомсидят люди, менеджеры и клиенты.

– Вы хотите заказать окна? – мило улыбнулась девушка,сидевшая у самой двери.

– Да, – кивнул я, – в общем, да.

– Присаживайтесь, меня зовут Ася.

Я устроился на стуле и стал внимать служащей. А та приняласьсыпать словами. Двойной стеклопакет, тройной, шумоизоляция, отделка деревом илипластиком…

– Др-р-р, – сердито заурчал мобильный.

– Извините, – сказал я и приложил его к уху.

– Ванечка Павлович, что поделываете? – прочирикалаЛиза.

– Окна смотрю, – сказал я чистую правду иследующие несколько минут слушал негодующие вопли прораба.