Пока положение стран Содружества в мире менялось, не оставалось никаких сомнений в том, что известность и престиж организации снижались, особенно в отношении британского правительства. До 1966 года существовало Министерство по делам колоний, занимавшееся теми частями старой империи, которые все еще находились под британским управлением, а также Министерство по связям с Содружеством, занимавшееся бывшими колониями, получившими независимость. В 1966 году их объединили в единое Министерство по делам Содружества, а всего два года спустя его поглотило новое Министерство иностранных дел и по делам Содружества, в тот самый момент оно было полностью занято другими делами. К тому времени главными внешнеполитическими целями были вступление Великобритании в европейский Общий рынок и состояние отношений с Вашингтоном.

– Министерство иностранных дел в то время считало, что Королева и Содружество – полная чушь, – говорит сэр Роджер дю Буле, ветеран дипломатии, который начал свою карьеру в Африке, затем служил в Вашингтоне и Париже, а позже стал вице-маршалом Дипломатического корпуса – связующего звена между Министерством иностранных дел и Дворцом. – Высокопоставленные чиновники полагали, что именно им принадлежит право управления страной, и важнее всего – Америка и Европа, а не Содружество.

Он отчетливо помнит слова Личного секретаря Королевы, когда в 1975 году его назначили вице-маршалом.

– Первое, что сказал мне Мартин Чартерис, было вот что: «Послушайте, я хочу, чтобы вы поняли. Королева имеет значение!» И это было именно так.

Содружество также «имело значение» все те одиннадцать лет, пока Маргарет Тэтчер работала на Даунинг-стрит. Возможно, они во многом расходились во мнениях, но она никогда не забывала, что во время Фолклендской войны 1982 года Содружество целиком и полностью поддержало Британию. Даже те, с кем миссис Тэтчер ссорилась особенно яростно, как, например, Сонни Рэмфэл, признавали, что она серьезно относится к Содружеству и пользуется его уважением, если не любовью.

– Это замечательная организация. Никто никогда не сумел бы придумать или создать нечто подобное, – сказала она в своей речи на обеде в честь отставки Рэмфэла с поста Генерального секретаря. – Мы не говорим друг другу, что делать. Мы слушаем и принимаем решение.

Ее преемник Джон Мейджор также питал большое уважение к организации, поскольку до прихода в политику жил в Нигерии.

– В молодости он работал в Содружестве, – говорит Робин (ныне лорд) Батлер[150], бывший секретарь кабинета министров и Глава Государственгой службы. – А еще был крикет. Он был человеком, который от природы уважительно относился к официальным учреждениям, но крикет был очень важен для него. Игра помогала ему естественно сблизиться с некоторыми лидерами.

По сей день сэр Джон Мейджор говорит, что одним из его самых счастливых воспоминаний о Содружестве является начало игры против его коллеги из Австралии Боба Хока на крикетном матче во время встречи CHOGM в 1991 году в Хараре. Эмека Аняоку и Стюарт Моул указывают, что именно Мейджор и его канцлер казначейства Кен Кларк первыми заговорили о стратегиях облегчения долгового бремени для бедных наций Содружества, в конечном итоге принятых впоследствии Всемирным банком и Международным валютным фондом.

Именно Мейджор пригласил Содружество собраться на встречу 1997 года в Эдинбурге, хотя к тому времени он уже должен был покинуть Даунинг-стрит. Принимать мероприятие предстояло его преемнику Тони Блэру. Стюарт Моул, один из старших организаторов из Секретариата Содружества, вспоминает, что Блэру и его команде хотелось, чтобы саммит поддержал его новую программу «Крутая Британия», вплоть до «обновленной» версии национального гимна, исполненного на мусорных баках и сантехнике.

– По звучанию это напоминало гудение труб центрального отопления, – вспоминает Моул.

Хотя встреча планировалась в Эддинбурге, всем ясно дали понять: «Никаких килтов. Поменьше шотландской самобытности». Более проблематичной оказалась выездная встреча на родине гольфа в Сент-Эндрюс. Никогда раньше не посещавшие подобные «уединения», чиновники Блэра решили устроить его по-своему, выстроив ряд стульев перед возвышением, с которого Блэр предполагал обратиться к стальным руководителям. Стюарт Моул вспоминает жаркий скандал:

– Мы приехали туда и сказали: «Этого нельзя допустить. Просто нельзя». Ведь выездная встреча должна быть неформальной, чтобы все свободно перемещались и общались на равных. А они отнеслись к мероприятию так, словно это был повод позировать для фото.

После этого Блэр так и не проникся симпатией к Содружеству. По словам лорда Хауэлла, его штаб однажды обсуждал вопрос о том, чтобы совсем убрать букву С из аббревиатуры FCO. Хотя сэр Сонни Рэмфэл к тому времени уже ушел в отставку, его удивило безразличие Блэра к Содружеству.

– Я ожидал, что он будет более эффективным интернационалистом, – говорит он. – Ему не хватало сочувствия к развивающимся странам – того, что было у Каллагана и Вильсона [его предшественников-лейбористов на Даунинг-стрит].

На одном из саммитов Блэр покинул заседание исполнительного комитета, чтобы посмотреть по телевизору футбол. В 2003 году Нигерия была принимающей страной и тщательно следила за тем, чтобы все было готово к саммиту в Абудже.

– В Нигерии можно было заметить определенное увлечение соблюдением деталей и необоснованными стереотипами по поводу пунктуальности и точного следования намеченному, – вспоминает Стюарт Моул, – но нигерийцы блестяще спланировали церемонию открытия.

Все, включая Королеву, прибыли туда вовремя, опоздал только один человек.

– Все было точно по расписанию, пока Тони Блэр не проигнорировал его. Всю церемонию открытия пришлось задержать на пятнадцать минут.

Тогдашний Генеральный секретарь Содружества Дон Маккиннон, бывший министр иностранных дел Новой Зеландии, был явно расстроен тем, что Блэр прибыл позже Главы Содружества. Как заметил один из членов его команды: «Конечно, Тони – следующий за Королевой. Он же император».

Автобиография Блэра красноречиво свидетельствует о его мнении о Содружестве – о нем он вообще не упоминает. Отсутствие энтузиазма, возможно, отчасти объяснялось дипломатическими неудачами, постигшими два государственных визита его новой администрации в две крупнейшие страны Содружества. Хотя Блэр имел в парламенте большинство и получал поддержку у себя дома, при посещении зарубежных стран это делало его самодовольным и заносчивым. Так было и когда его правительство отправило Королеву в Индию и Пакистан на празднование пятидесятой годовщины их независимости. Вскоре стало ясно, что каким-либо надеждам на повторение триумфального турне 1961 года не суждено сбыться.