трем Веймарским партиям удалось добиться только незначительного большинства, социал-демократ и министр-президент Отто Браун подал в отставку. Голосами участников прежней коалиции и ДФП ландтаг выбрал новым министром-президентом христианского профсоюзного деятеля и политика Центра Адама Штегервальда. Но ему не удалось сформировать правительство Большой коалиции, к чему он стремился, после чего СДПГ отказала ему в поддержке, и Штегервальд подал в отставку. 21 апреля ландтаг снова избрал его министр-президентом — на этот раз голосами всех буржуазных партий, включая ДНФП. Штегервальд образовал правительство большинства, в которое вошли политики Центра и ДДП, а также беспартийные профессионалы, зависимые либо от поддержки СДПГ, либо ДНФП. В октябре 1921 г. социал-демократы объявили о прекращении поддержки кабинета Штегервальда, поскольку тот все больше склонялся к немецким националистам. Вслед за этим правительственные партии начали консультации с целью расширения существующего союза до рамок Большой коалиции. Переговоры протекали успешно: 5 ноября в кабинет вошли представители СДПГ и ДФП и тем самым образовали правительство Большой коалиции, подобные которому до этого были только в Бремене (где участие в сенате принимала даже ДНФП), в Мекленбурге-Шверине и Липпе. Голосами трех Веймарских партий и ДФП ландтаг в тот же день выбрал Отто Брауна новым министр-президентом. С этого момента самая большая из федеральных земель Германии свыше трех лет управлялась правительством, опиравшимся на широкое парламентское большинство и превратившим Пруссию в фактор республиканской стабильности даже во времена тяжелых кризисных потрясений рейха{157}.

ДФП предприняла первую, хотя и безуспешную, попытку заключить правительственный союз с социал-демократами уже после выборов в рейхстаг в июне 1920 г. Большая коалиция в Пруссии означала для Народной партии рост мощи и приобретение республиканской респектабельности. Принятие решения о коалиции с ДФП далось социал-демократам сравнительно легко после того, как партийный съезд СДПГ в Гёрлице в сентябре 1921 г. под впечатлением от выступлений Отто Брауна, Германа Мюллера и Эдуарда Бернштейна принципиально одобрил такой правительственный союз. Для левого крыла партии, которое рассматривало ДФП как абсолютно враждебную рабочим силу, это решение стало вызовом. Но не нашлось никого, кто мог бы опровергнуть аргумент Бернштейна, который заявил, что ДФП представляет собой «социальную силу», собственно партию немецкой буржуазии: «Под ее флагами собрались немецкие финансы, крупная немецкая индустрия и интеллектуальные силы Германии. Мы должны попытаться запрячь эту партию в республиканскую повозку».

Бернштейн также внес самый большой вклад в то, что в Гёрлице СДПГ предприняла попытку открыть свои ряды для средних слоев, намереваясь стать левой народной партией. Во вдохновленной им Гёрлицкой партийной программе социал-демократия характеризовала себя как «партия трудящегося народа в городе и деревне». В таком качестве она ставила своей целью «объединение всех трудящихся, которые зарабатывают на жизнь собственным — физическим или умственным — трудом, во имя общих результатов и достижения общих целей в рамках боевого содружества за демократию и социализм». СДПГ прекратила позиционировать себя как исключительно партию рабочих физического труда; социализм она теперь рассматривала не как итог безусловно необходимого экономического развития, а как результат политической воли. Понятие «классовая борьба», которое реформисты в первую очередь устранили бы из агитационного арсенала партии, осталось и в новой программе, но уже не как боевой лозунг, а, скорее, как описание экономических отношений, которые необходимо преодолеть совместными усилиями.

Нельзя признать, что отклик на Гёрлицкую программу был для СДПГ особенно ободряющим. Что касается союзов самостоятельных ремесленников, то новая ориентация партии вызвала у них скепсис и отторжение; чиновники, в свою очередь, считали, что их требования учтены в недостаточной степени. От независимых социал-демократов в адрес СДПГ был брошен упрек в том, что они предают непреходящие ценности марксистской теории. У такого независимого левого интеллектуала, как Курта Тухольского, «обуржуазивание» СДПГ вызвало только колкую насмешку. Он опубликовал в «Вельтбюне» по поводу партсъезда в Гёрлице следующее стихотворение[25]:

Было время — сидели по тюрьмам в цепях,

Было время, когда депутатский мандат

Был дороже для нас всяких жизненных благ.

И вставали заводы по нашему слову,

С пламенем в сердце, страстью ведомы.

Кайзер и судьи, ненавидя нас, знали:

Наши идеи — это власть над умами.

Это было давно,

Это время прошло,

И сегодня уже все не то.

Наша страсть превратилась в идейный туман,

Мы отправили Бебеля в пыльный чулан.

Нам — теперь неприятен бунт молодежи,

Мы теперь стали трезвы и осторожны.

Грохот классов борьбы — тише писка.

К когда-то плевали на списки министров.

Это было давно,

Это время прошло,

И сегодня уже все не то.

Мы садимся в авто, зажигаем сигару,

Надеваем мы вечером фрачную пару.

Нет, нет, никаких революций!

Мы согласны с любой резолюцией!

Мы не спорим ни с кем и киваем смелее,

Ведь у Шейдемана гибкая шея.

Вот герр Штиннес в широкой улыбке расплылся…

И не ведаем мы, что с нами творится!

Мы спокойны, опасность не видим мы рядом:

Чтобы в карты играть, читать Маркса не надо…

И так быстро и бодро шагаем мы вдаль —

Прочь с пути, по которому вел нас Лассаль{158}.

Спустя несколько дней после съезда в Гёрлице готовность СДПГ при необходимости и на уровне рейха вступить в коалицию с ДФП подверглась испытанию. 21 сентября 1921 г. представители коалиционных партий в присутствии рейхспрезидента Эберта и под председательством рейсхканцлера Вирта вступили в переговоры с Немецкой народной партией о расширении правительственной коалиции. Что касается вопросов формы государственного правления и защиты республики, переговоры протекали без споров. Была достигнута «договоренность о том, что Немецкая народная партия стоит на почве конституции и готова всеми имеющимися силами защищать ее». На поле внешней политики также не было выявлено разногласий. Даже в особо спорном вопросе финансовой политики было достигнуто сближение точек зрения. Одобрение ДФП получили тем временем выработанные имперским правительством налоговые законопроекты и взимание второй трети «Имперского чрезвычайного налога в случае бедственного положения» — единовременного налога на имущество, введенного в 1919 г. Эрцбергером. То же самое наблюдалось и в отношении кредита в размере 1,5 миллиарда золотых марок, испрошенного имперским правительством у промышленности. Центральное требование СДПГ — ощутимое обременение имущественного владения — также, по крайней мере с порога, не было отклонено ДФП. Формулировка, к которой пришли договаривающиеся стороны, гласила: «Провести учет реальных ценностей, если тем самым будет возможно достичь стабилизации марки и