уже много раз были.

– Как это так? Я, например, ничего не слышал.

– Слышал. Писали в газетах и по радио не раз говорили.

– Ты имеешь в виду летающие тарелки и прочее?

– Летающие тарелки! – мальчик засмеялся. – Это наши ребятишки играют. Глупые ещё, вот и забавляются. Разве за ними уследишь… Нет, у вас были из Центра. Но вы, люди, странные создания: стоит только одному встретить кого-нибудь из наших, вы сразу бежите ко второму, третьему, чтобы удивить его, рассказать. А тогда нас немедленно отзывают. Вот вам никто и не верит. Если бы меня сейчас отозвали, кто бы тебе поверил?

– Тогда зачем тебя послали?

– Не знаю. На твой вопрос не смогли бы ответить даже те, кто меня послал. Нужно что-то про вас узнать. Такое, что не знает у нас никто. И даже неизвестно, что нужно узнать.

– И много вы про нас знаете? – спросил Алексей Палыч.

– Что значит много? – спросил мальчик. – Много ли ты знаешь обо мне?

– По сравнению со вчерашним днём – очень много. По сравнению с тем, что я ещё смогу о тебе узнать, – наверное, очень мало.

– Ты сам ответил на свой вопрос, – сказал мальчик. – Повторяю: мы о вас не знаем чего-то очень важного. Это может оказаться важнее всех ваших изобретений. Для нас они не секрет.

– Н-да… – сказал Алексей Палыч, который на секунду вдруг отвлёкся от этого разговора и взглянул на себя как-то со стороны.

Со стороны выглядело это, наверное, не совсем обычно: взрослый дядя, мужчина, прилично, как говорят, одетый, стоял возле дурацкой загородки, в которой сидел голый ребёнок; на лбу мужчины от напряжения выступила испарина, а ладонь то и дело взъерошивала и без того потрёпанную шевелюру. Ребёнок сидел в позе восточного божества и спокойно рассказывал дяде весёленькую космическую историю.

Алексею Палычу стало даже слегка досадно. Лёгкий укол самолюбия – земного, если так можно сказать, самолюбия – ощутил Алексей Палыч.

– Чего же это вы… – сказал Алексей Палыч. – Я хочу сказать, вот послали тебя в такую даль… да… через весь, так сказать, космос… а пупка тебе не приделали…

Мальчик вздохнул тяжело, по-взрослому.

– Это у нас проблема, – сказал он. – Сколько раз пробовали – не получается, чтоб его четвёртое солнце забрало, этот пупок!

– Ага! – с торжеством сказал Алексей Палыч. – Значит, вы тоже не всё умеете! Интересно бы узнать – почему?

– Почему, почему… Потому что кончается на «у»! – ответил мальчик.

– Господи, ты и это знаешь?!

– Это потому, что я подключился. Я скоро отключусь, и тогда тебе будет легко со мной разговаривать.

– Ну, – заметил Алексей Палыч, – я бы не сказал, что мне так уж и трудно. Я, видишь ли, большую часть жизни только и делаю, что разговариваю с такими, как ты. Правда, они немного постарше. Так что ты можешь не отключаться, если тебе не хочется.

– Не хочется, – откровенно признался мальчик. – Но это необходимо. Всё должно происходить естественно. Ведь у вас нет младенцев, которые знали бы столько, сколько взрослый землянин.

– Гм… – сказал Алексей Палыч. – Возможно, где-то уже и есть. Во всяком случае, имеется точная тенденция. Я хочу сказать: среди подростков встречается нечто похожее.

Мальчик задумался.

– Знаю, – сказал он. – Это называется «бройлер».

– Не совсем так, – мягко сказал Алексей Палыч. – Бройлер – это цыплёнок, который за два месяца становится крупней взрослой курицы. От этого он, правда, не делается умнее её. Нет. У людей это называется «акселерация».

– Так бы и говорил, – сказал мальчик. – Это уже понятно. Но всё же мне придётся отключиться. Ты ведь не отошлёшь меня обратно?

– Даже если б и захотел, то не смог бы, – сказал Алексей Палыч.

– Нет, – вздохнул мальчик, – это проще простого. Я тебе уже говорил: если ты или Боря расскажете кому-нибудь, кто я такой, меня немедленно отзовут. Ты можешь избавиться от меня в любую секунду.

– А тебе самому хотелось бы остаться? – спросил Алексей Палыч.

Задавая этот простой вопрос, Алексей Палыч надеялся услышать в ответ что-нибудь вроде «да, ты мне понравился» или «да, мне на Земле хорошо», но услышал вполне спокойный и деловой ответ:

– Я должен остаться, пока это возможно. Тогда, может быть, я узнаю…

– Сложное у тебя задание, – сказал Алексей Палыч. – «Пойди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что…»

– Не совсем так, – ответил мальчик. – Куда – известно. А вот узнать пока не удавалось. Каждый раз что-то мешало. Один сразу помчался в газету. Другой испугался и выбросил ребёнка в реку. От мальчика после так пахло, что его не приняли даже в школу наездников. А некоторые из ваших требуют за молчание миллионы… этих…

– Долларов, – подсказал Алексей Палыч.

– Нет, марок.

– Марки есть в разных странах, – сказал Алексей Палыч.

– В разных и требовали.

– Мне ничего от тебя не нужно, – сердито сказал Алексей Палыч.

– Значит, ты не хочешь, чтобы меня отозвали?

– Нет! – сгоряча сказал Алексей Палыч.

Сказал… и тут же задумался. Теперь-то уж ясно было, что мальчик этот вовсе даже не мальчик, а как бы разведчик, который должен что-то выяснить, чего не удалось прежним разведчикам. Правда, его, кажется, не интересовали технические секреты. Он хотел узнать что-то о людях. Технических секретов Алексей Палыч выдать не мог по причине простой: он их не знал. Потом, подумал Алексей Палыч, вряд ли те, кто швыряется младенцами на такие расстояния (на какие?), будут интересоваться чертежами. Да и мальчик об этом говорил…

Но с другой стороны…

Когда ребёнок – ребёнок, то с ним чаще всего нелегко. Его надо кормить, одевать, лечить, смотреть, чтобы он не совал в рот куличики из грязи и не выткнул себе глаз вилкой. Такой Алексею Палычу не нужен, потому что у него есть Андрюша, который ничуть не хуже и, честно говоря, не лучше.

Когда ребёнок не ребёнок, а такое вот чудо, способное «подключиться», «отзываться», толковать о серьёзных вещах, то ещё неизвестно, что может он выкинуть в дальнейшем. Такой ребёнок тоже не нужен нормальному человеку.

Но дело в том, что Алексей Палыч был человеком ненормальным.

Мир в основном заполняют нормальные люди. Они едят, спят, ходят на работу, радуются и огорчаются – живут, как все.

Ненормальные[20] люди тоже едят. Но, кроме того, они отличаются одной особенностью: задумываются над тем, до чего им вроде бы не должно быть никакого дела.

Всегда было известно, что Солнце вращается вокруг Земли. Это было ясно; кроме того, это было просто-напросто видно. Но появился Коперник и сказал:

– Не верьте глазам своим, это Земля вращается вокруг Солнца[21].

– Как