А я сжал в руках сияющий стульчак, готовясь тут же ответить на любой выпад противника.

Вдруг Мефодий высоко подпрыгнул, швырнул ботинок о землю и крикнул:

— Кракакус огромеус големус появи-сись-ка!

Из ботинка выплеснулась волна энергии и молниеносно впиталась в руины домов.

А затем… весь хлам начал собираться в одном месте. Пока не получился строительно-мусорный голем!

На голове у этого чудища завивались цветы в горшках. Из подобия груди и подмышек развивались густые заросли плюща. Вместо рук и ног — брёвна с щепками. А вместо ступней — дымовые трубы и фрагменты забора.

К тому же он был покрыт бронёй — черепицей, которая более-менее сохранилась после схватки с инквизицией.

Вот голем захлопал глазами-окнами, точнее, ставнями, которые их прикрывали. А затем громко и очень агрессивно заскрипел ртом-дверью, открыв её нараспашку.

— Ну что, Петрович, твой выход, — хлопнул я по плечу заскучавшего бомжа и указал пальцем на голема. — Вон в том существе внутри спрятана большая бутылка самогона. Но он её тебе отдавать не хочет. Что надо сделать?

— Опохмелиться бы, — кивнул бомж, понимая задачу.

— Ну так иди опохмеляйся, — махнул я рукой, словно давал отмашку перед стартом.

Я понял, что какое-то количество самогона всё ещё бурлит в крови умертвия, так как он слишком быстро для бомжа втопил навстречу голему.

Вот строительно-мусорное существо махнуло бревном-рукой, и Петрович отлетел в сторону, впечатываясь в стену, оставшейся от здания неподалёку.

— Ха-ха-ха! — захохотал Мефодий. — И это всё⁈

— Не-а, — ответил я, вновь показывая пальцем в сторону голема. — Вон, смотри.

— Ну и чего я там увижу? Акт избиения? — Мефодий с улыбкой на лице повернулся в сторону битвы и улыбка тут же исчезла с его довольной рожи, а сама рожа конкретно побледнела и вытянулась от удивления.

Точнее, битвы никакой не было. Мефодий был прав — это акт избиения. Вот только со стороны Петровича, и причём очень креативно он подошёл к поставленной задаче.

Я не знаю, как это у него получилось, но он ускорился ещё сильней… И о дьявол, начал разбирать строительно-мусорного голема, пакуя все эти запчасти в мешки. Откуда он их взял⁈ У себя в подвале, видимо.

Голем взревел… затем закричал… затем запищал.

Когда Петрович закончил, перед ним стояло пятьдесят больших мешков, набитых строительным мусором. А там, где был строительно-мусорный голем — лежали на земле лишь ржавые дверные петли.

Пока Мефодий был в шоке, я наложил на него заклинание подтупливания. Чтобы выиграть время.

Он просто начал тупить. И это со стороны выглядело очень забавно.

Антинекромант медленно повернулся, почесал подбородок, покрутил в руках ботинок и посмотрел на свою босую ногу.

— Хм… И на хр*на я его снял? — буркнул он себе под нос, надевая обувь.

Затем озадаченно посмотрел на меня.

И начал опять бурчать вслух:

— Я, значит, в него… ага… А… если он меня? Не, не пойдёт.

— Сейчас я на минутку отлучусь, — обратился я к тупню-Мефодию. — Поговори пока сам с собой ещё немного.

— А, ну это… — напряг свой мозг антинекромант. Было видно, что он внутри борется с моим заклинанием, но пока не получается. Это я понял, когда он добавил. — Иди, да.

— Я скажу, когда продолжим, ага?

— Понял, да. Пауза, — очень сильно наморщив лоб, ответил Мефодий.

Я быстрым шагом направился в дом.

— Ох, шеф, я чуть со смеху живот не надорвал, — хохотнул Пук. — Что будешь делать?

— Заберу один предмет с кухни, — загадочно ответил я, — и вернусь к этому засранцу.

— Ну и чего? — спросил Пук. Я уже зашёл в этот момент на кухню.

— А вот чего, — потянулся я под мойку и забрал большие челюсти. — И ещё приплод… Пусть тоже порезвятся.

— Ага, хитро, — прищурился скунс. — Ну ты и мастер планов. Круто, шеф, очень круто! А я бы, знаешь?..

— Не мешай, Пук, — резко осёк я скунса. — Мы не на прогулке. У нас, вообще-то, битва тут идёт. Серьёзная между прочим. Если проиграем, тебя этот Мефодий на чернила для своих татуировок пустит.

— Всё, молчу, — и Пук действительно притих.

— Ну всё, я подумал, — ответил радостно Мефодий. — Могу в принципе вызвать ещё одного голема, только посильнее. Испугался уже?

— Дрожу как осиновый лист, — усмехнулся я, выпуская большие челюсти и давая им задание. — Вон тот мусор нужно утилизировать. Задача ясна? Ну, тогда вперёд.

Челюсти, прыгая, поскакали к мешкам, а затем захрустели их содержимым.

— Ну, это непонятно. Как это… — Мефодий опять загрузился, наблюдая, как челюсти пожирают мусорные мешки. Хотя я понимал, что вот-вот он пробьёт моё заклинание.

Не просто же так я поставил корзинку перед собой и даже открыл её.

Челюсти справились со своей задачей быстро. Мешков уже не было, а вместо них — то, что мне очень нужно для производства боевого самогона.

— Владик, метнись кабанчиком, собери ингредиенты для зелья, — обратился я к пинающего балду вампиру. Он всё беседовал со своей Брумхильдой, держа её также на ладони.

— Ну я же тебе говорил? Шеф вспомнит про меня. Главное — не волнуйся, тебе нужно быть спокойней, — бормотал он паучихе.

— Владик! — крикнул я вампиру. — Хорош трепаться со своим покемоном. Иди займись делом.

— Не бойся, это не плохое слово. Шеф не желает тебе зла, — слышал я его удаляющееся бормотание.

А Петрович, наоборот, возвращался обратно озадаченный. Он не нашёл то, ради чего разбирал голема.

— А, Петрович, так вот же он, — поднял я бутыль самогона, которую принёс вместе с челюстями. — Вылетел из голема, когда ты рвал его на части.

— Опохмел, — как-то по-доброму ответил Петрович и потянулся к своей прелести.

Выпил он её за один присест.

Мефодий всё-таки прорвал моё заклинание и взорвался матами, готовясь запустить убийственное заклинание. А Петрович выпустил на него то, чего я так опасался, когда он был дома.

Отрыжка бомжа была громогласной и такой же беспощадной. Он направил её на Мефодия, который успел закрыться магическим щитом.

Мне даже пришлось отойти подальше, настолько разрушительной было то действие, которое всё ещё не заканчивалось. Петрович открыл рот и из него выплёскивались со страшной скоростью зелёно-бежевые пары. Позади Мефодия завяла листва на деревьях, и тут же осыпалась, а сами ветви и ствол скукожились и прокрутились вокруг своей оси так, что напоминали теперь каких-то уродливых монстров.

Весь газон сгорел в химическом угаре вплоть до земли.

Щит у Мефодия в итоге треснул, он обессилел и его ботинок на ноге перестал сверкать. Тут же ядовитые пары окатили его. Петрович уже завершил свою атаку, а Мефодий… чихнул раз пять, выпил какие-то свои пузырьки и, зарычав, вновь бросился на меня.

— Ваша очередь. Просто пощипайте дядю Мефодия, — открыл я корзинку,