— Именно, — с неожиданным энтузиазмом согласился он. — Именно это и произошло. Как ты догадалась? Я не догадался.

— Пфф, — Джил развела руками, — и кто бы мог подумать? У меня уже сарказма на тебя не хватает, видишь? Всё. Закончился. Что она опять тебе сказала? На что ты мог купиться, учитывая, что уже всё про неё знал? Ты ведь посмотрел внешнюю память Эс?

— Да, — ответил Гений, — но в том-то всё и дело…

— Да в чём же? Ума не приложу, что такого она могла тебе сказать, чтоб обмануть после всего этого. И логики в твоих действиях никакой вообще не вижу, хоть убей. Ты сам создал себе какую-то очень странную проблему.

— А в них и не было никакой логики, — признал он. — Я просто… растерялся. И не успел это исправить.

— Ну и? Мне уже даже интересно, какие это методы манипуляций на тебе ещё не опробовали. Чувство вины? А, это мы уже видели. Якобы твоя дочь? Тоже было. Честная и принципиальная Эмри, защищающая свою чудесную маленькую семью от злого тебя? О, я сейчас расплачусь. Что, или это уже новое шоу с Эмри-защитницей свободного мира в главной роли? Твоя близорукость меня просто поражает. Как ты можешь не замечать, что в ней нет ровным счётом ничего такого? Если б она не украла, благодаря тебе, заметь, почти все наши технологии восемнадцать лет тому назад, кому она нужна была бы в комитете? Что она представляла бы из себя, если бы не ты? Да даже Эс не обратил бы на неё внимания, если бы она не была замешана в этом скандале. Она никто. И если бы ты над ней не трясся теперь, кто бы сделал её членом Комитета по этике? Кто бы и зачем отправил её сюда? Вот я не понимаю, насколько слепым надо быть, чтоб всего этого не замечать.

Гений вспомнил, что что-то в том же духе он слышал несколько часов назад от Эмри, правда, про самого себя.

— Так и во мне ведь нет ничего особенного, — сказал он.

— Не шути так, — Джил вновь потянулась за бутылкой. — Я этого не перенесу. И не тяни уже. Что такого она сказала, что ты, как ты говоришь, растерялся? Я бы на твоём месте уже давно ни одному её слову не верила.

— Дело не в словах, Джил. И даже не в том, что она когда-либо делала. Дело в том, что она сделает. И то, что она сделает, она… не сможет с этим жить. И я не вижу, как бы я мог помочь, как бы я мог заставить её не совершать эту ошибку.

— Хватит говорить загадками, я абсолютно ничего не понимаю, — раздражённо прервала его Джил. — Давай всё по порядку. Что такого знаешь ты, чего не знаю я?

Гений вздохнул, подумав, что сейчас Джил наверняка опять не даст ему договорить.

— Дело в том, что, когда я собирался применить к ней А-17, я узнал то, чего не ожидал и, наверно, не должен был узнать. Не со слов — сказала она как раз примерно то, что я и хотел от неё услышать: про то, что она просто мной воспользовалась и тогда и сейчас. Что она презирает меня, что она даже Эс не простила его предательство, а уж меня не простила и подавно, что на самом деле её никто не интересует, кроме неё самой. Это было понятно, и это мне, как и тебе, Джил, всегда казалось единственной логически непротиворечивой версией происходящего. Отчитывая меня за мою слепоту, ты думаешь, у меня правда была какая-то другая версия? Я знал эту правду и так боялся посмотреть ей в глаза, что не хотел делать себе больно и копаться у Эмри в голове, ища всему этому подтверждение. Это всегда казалось мне очевидным. Мне нравились мои иллюзии, но не настолько, чтобы я всерьёз в них верил.

— Так почему, раз ты такой умный, ты тогда творишь какую-то… — не выдержала Джил.

— Потому что всё это неправда, — наконец объявил он. — А правда заключается в том, чего я даже не мог себе представить. Я просто идиот. Мои чувства к ней всегда были взаимными. Возможно, больше чем взаимными.

— Я, конечно, не помню этого, но ты головой не ударялся случайно, пока мы сюда добирались? — с издевательской интонацией спросила Джил. — Послушай уже голос разума, мой голос, очнись. Она организовала против тебя заговор, а до этого она продала все твои секреты комитету. Если это тебя не убеждает, она сбежала от тебя и — недели не прошло — спуталась с Эс. Так как ты мог поверить в такую глупость?

— Дело в том, Джил, что теперь я знаю не только то, что она делала, хотя и это тоже, но и что она при этом чувствовала. Всё, что она сделала после нашего расставания, она сделала назло мне. И не было ни дня, чтобы она обо мне не думала. И что меня поразило ещё больше, Джил, она сбежала от меня не потому, что была обижена, и не потому, что не видела никакой возможности меня простить, причина была прямо противоположной: её отношение ко мне никак не изменилось, и это настолько противоречило её убеждениям, что…

— Ладно, не продолжай, я поняла, — сказала Джил, отхлебнув на этот раз прямо из бутылки. — Я не буду в очередной раз говорить тебе, что ты принимаешь желаемое за действительное, что всё это нонсенс, нет. Ты же меня всё равно не послушаешь. Вот только объясни мне, ну какое всё это теперь имеет значение? Вообще какая разница, что она там когда-то думала? Твоя Эмри — озлобленная бешеная стерва, которая только и ждёт, как бы от тебя избавиться. Тебе должно быть плевать, что у неё в душе, хотя бы потому, что это ну никак, совершенно никак не влияет на её поступки. Той Эмри, в которую ты почему-то веришь, просто не существует.

Гений снова вздохнул.

— Хотел бы я, чтоб ты была права. Но к огромному несчастью, никакой другой Эмри не существует. И чем больше времени она без внешней памяти, тем хуже, потому что это не я и не А-17 — угроза для неё. Самая большая угроза для неё — это она сама.

— Вы знаете, я даже не буду особенно комментировать моё решение, — с недовольным видом объявил пожилой мужчина из образовательного отдела. — Я не знаю, что мы тут так долго обсуждаем. Это выступление абсолютно того не стоит: просто собрание досужих измышлений. Ноль научности, ноль анализа, ноль оригинальных фактов. Мы хотим услышать от кандидатов что-то новое, свежее, меняющее взгляд на вещи и, уж во всяком случае, что-то большее, чем пересказ пропагандистских антиглобалистских листовок. В интеллектуальном плане выступление, извините меня, убого. Эта девушка живёт в мире, где никогда не было теорий Котэ и Арди, где госпожа Ада Эндрюс так и не выпустила свою «Смерть корпоративного мира» и та не разошлась миллионным тиражом. Мне, честно говоря, тяжело смириться с тем, что на смену нам приходит поколение, лишённое способности к анализу, потерявшееся в бесконечном потоке информационного мусора и не умеющее отделять зёрна от плевел, идущее на поводу у агитаторов и манипуляторов. Всё что угодно, лишь бы не мыслить самостоятельно! Вот что пугает современного человека. Ну а меня пугает эта тенденция. Как вы понимаете, я голосую против, спасибо.

— Какие вы все злые, — сказал Мелджен. — Это хоть не так скучно было, как та нанотрубка: я чуть, блин, не уснул.

Роулс посмотрел на него с нескрываемой насмешкой, но промолчал.

— Мы уже заметили, что в MJ наблюдаются проблемы со свободой слова, — вмешался до этого отмалчивавшийся эксперт комитета с кустистыми бровями и желтоватым отливом кожи. — Со всем уважением, интеллектуальный снобизм и придирки к формату со стороны представителей корпорации — это абсолютно не comme il faut. Комитет, безусловно, поддержит девушку, не может быть никаких вопросов. За.