– Хочу думать, что мы поняли друг друга, и интересы дела преобладают, так сказать…– Коломнин задержался у двери. – Кстати, о деле, Салман Курбадович. Что бы ни было, но Лариса Ивановна должна остаться финансовым директором. Без этого сам откажусь. Нравится вам или нет, но сегодня она единственный, кто еще способен разгрести накопившееся…завалы, словом. Засим честь имею!

В приемной Коломнин едва не налетел на стоящую наизготовку Калерию Михайловну – со стаканом воды.

– Валокордин ему нужен? – она укоризненно оглядела незадачливого жениха.

– И побольше, – виновато подтвердил он.

Часа через три Коломнин обнаружил, что лежавшая перед ним папка с документами оказалась на треть разобрана. Он перепроверил резолюции, нанесенные его рукой. Все вполне разумные. На всех стояла сегодняшняя дата. Но ничего этого он не помнил.

– К тебе можно?

Коломнин вскинул голову и медленно поднялся: перед ним с виноватым видом стояла Лариса. Волосы ее были собраны на затылке в пучок, – видимо, в спешке. И оттого распухшее, наспех подретушированное лицо казалось каким-то беззащитным. Она рассеянно провела ногтем по разобранной пачке.

– Даже сейчас работаешь? – в голосе ее Коломнину почудилась укоризна.

– Тебя Фархадов вызвал?

– Да. Совершенно неожиданно. Разрешил вернуться к работе. Сережка, я так тебе благодарна, что настоял. Даже не представляю, как бы усидела дома без всего этого… Эта поганая анонимка! Все-таки люди – сволочи! Наверняка работа Мясоедова. Куснул-таки напоследок. Помнишь, тогда в гостинице?..

– Как говорил мой дружок, теперь это не имеет никакого полового значения. Мне твой свекр все поведал. У вас в семье опять мир да благодать. С чем и поздравляю.

– Сереженька, я, конечно, виновата. Гадина, если хочешь. Но не смогла. Ты должен понять. Так получилось. Фархадов, он, когда прочитал, был таким!..У него руки тряслись. Если б я не пообещала, просто не знаю…

– Это твой выбор.

– Выбор?! – вскинулась Лариса. Но тут же смутилась, осознав неуместность негодования. – Какой там выбор? Пришлось и все. Все образуется, увидишь.

– Хотя в принципе ты права. Хороша бы оказалась парочка: невестка нефтяного магната и банковский клерчишко. Неравный брак называется.

– Досталось тебе от Салман Курбадовича, – сообразила Лариса. – Чего уж теперь? Слово дано. – А ты и поверил, дурашка? Это лишь временно. Пока все успокоится. Как же мы друг без друга?

– Почему друг без друга? Надеюсь, продолжаем оставаться в одной связке?

– Дурачишься? – недовольная взятым им официальным тоном, она улыбнулась прежней, зазывной улыбкой.

Но Коломнин на ее призыв не откликнулся. Хоть далось это ему не без труда.

– Ничуть не бывало. Быть может, ты права: когда личное мешает делу, жертвуют личным. Согласна?

– Стало быть, ты от меня рад отказаться? – Я??!!

Умеют все-таки женщины в любой ситуации оказаться обиженной стороной. Ноздри Ларисы затрепетали:

– В таком случае с этой минуты прошу обращаться на «вы»! И исключительно – по служебным вопросам.

– Буду благодарен за то же самое. Если не возражаете, я бы хотел вернуться к делам, Лариса Ивановна.

– Не возражаю, Сергей Викторович.

За издевательски нейтральным этим тоном прорвалась такая ярость, что Коломнину показалось: еще секунда – и Лариса просто кинется на него.

Быть может, так бы и произошло. Но от входной двери донеслись нарастающие возбужденные голоса.

– Тулуп скину и зайду, – послышался голос Мамедова.

Вслед за тем дверь распахнулась, и в кабинет ввалился взмыленный Хачатрян.

Не здороваясь, протопал унтами, оставляя за собой мокрые следы, будто загулявший сенбернар. Рухнул на стул.

– Что случилось? – проследив за его взглядом, Коломнин налил стакан воды, который тот вылакал, частично пролив прямо на енотовую шубу.

– Мы с Мамедовым только что с «железки», – Хачатрян с трудом залез за пазуху, выдернул целофановую папку. Бросил на стол. -Это цены, что нам выставили за перевозку конденсата.

Лариса схватила лист, быстро пробежала и присвистнула. Протянула Коломнину.

Все стало ясно.

– Это они нам за то, что перекупщиков отодвинули. Что делают, шакалы! – объявил от двери входящий Мамедов. Еще не отогревшийся, он усиленно массировал уши. Следом втерся Богаченков.

– Выходит, нам предъявили ультиматум, – определилась Лариса. – Или возвращаем прежних покупателей, или…

– Или железная дорога перекроет глотку так, что еще похлеще взвоем, – подтвердил Мамедов. – Кажется, нас поставили раком, – не стесняясь женским присутствием, объявил он. – Потому что, пока до трубопровода не дотянемся, другого способа вывоза просто нет. И все это понимают. Так-то! – Какой отсюда вывод? – ответа Лариса собственно не ждала. Его уже дал Мамедов. Но ей хотелось услышать Коломнина. – Что теперь посоветуешь, стратег? Это ведь ты, кажется, настоял, чтоб мы одним махом убрали всех прежних покупателей конденсата.

– Теперь? – Коломнин задумчиво почесал подбородок. – Для начала не мешает разобраться в правовых основах: как и когда узкоколейка оказалась под контролем чеченцев. Ведь строили ее на паях владельцы месторождений. – Какая приятная неожиданность! – снасмешничал Мамедов.

– И строили. И владели. Только сделать с этим ничего нельзя, – вслед за ним съехидничал Хачатрян.

Удар кулачком по столу заставил обоих осечься.

– Хватит изгаляться, умники! – Лариса провела взглядом по мужским лицам, будто мокрой тряпкой, стерев с них скепсис. – Казбек! Живо докладывай, что знаешь.

– Командуешь, да? – огрызнулся Мамедов.

– Ей и положено командовать, – напомнил Коломнин. – Так что докладывайте. Если действительно что-нибудь знаете.

Вспыльчивый азербайджанец дико сверкнул глазами.

– Пожалуй, я кое-что могу прояснить, – Хачатрян быстренько переключил внимание на себя. – Клиентов среди нефтярей немеренно. Так что как бы чуток в курсе. Дорога действительно строилась на паях. Ведь не все месторождения «сидят» недалеко от трубопровода, как «Нафта». Да и по размерам многие, так, болотца. Там и есть-то по нескольку скважин, на прокорм.

– Нефтяной люмпен, – съязвил Коломнин.

– Во всяком случае другого, как вывозить бензовозами, им не дано. А без этой одноколейки приходилось по бездорожью до большой дороги – кому за сто, а кому и за четыреста километров. Это ж совсем другая себестоимость получалась. Так что сами понимаете, как все за идею ухватились. А уж как Салман Курбадович под себя Верхнекрутицкое месторождение подмял, вокруг него вся мелкота и выстроилась. Скинулись, кто чем мог. Создали открытую акционерку.