— Свечи, розы, в холодильнике шампанское. Онисобирались отметить какое-то событие. — Я сделала вид, что его болтовняменя не касается. — Кстати, у тебя нет идей, как Витькин труп оказался вего квартире? Если верить твоему рассказу…

— Антон, — вздохнула я, — я рассказала тебе,как это было. Что произошло потом, я не знаю. Возможно, Витя был еще жив и этитипы перевезли его…

— На его собственную квартиру, — усмехнулсяон. — А потом на кладбище, хотя проще простого было закопать его в том жеместе, где они его убили.

— Возможно, только мне об этом ничего неизвестно, — отрезала я и, сделав вид, что очень интересуюсь свечами,легонько передвинула пистолет, чтобы он оказался под рукой.

— Разумеется, — криво усмехнулся Антон. Не знаю, чтобы он еще сказал, но тут что-то привлекло его внимание, Антон наклонился и сталшарить рукой по полу.

— В чем дело? — спросила я настороженно.

— Кровь, — подумав немного, ответил он. — Вотздесь, на ковре.

Я тоже наклонилась, но, если честно, ничего не заметила,ближе подойти не рискнула, заподозрив Антона в хитрости. Подумала и на всякийслучай отошла на пару шагов в сторону.

— Похоже, хозяин дачки дождался не того, кого хотел. Аможет, гостья повела себя неласково? — Вопрос адресовался мне.

— Вот что, — хмуро ответила я, — давай здесьвсе осмотрим как следует.

— И что найдем?

Но я уже покинула комнату и вот тут услышала голос Михея.

— Эй, — заорал он из чулана, — я его нашел.Мы переглянулись и заспешили к нашему пленнику.

— Кого ты нашел? — спросила я.

— Открой дверь и увидишь, — съязвил он.

— Еще чего…

— Значит, не увидишь, — равнодушно закончил он.

— Открой, — попросила я Антона и добавила громче:

— А если этот придурок с нами шутки шутит, пристрелиего.

Я вошла в чулан. Первое, что бросилось в глаза, —большой ларь, стоявший у противоположной стены. Он был открыт. Ларь этотдостался Сереге по наследству от прежних хозяев дома, выбросить его он незахотел и определил в чулан. Насколько мне известно, ларь всегда был пуст, ноМихей, стоя рядом с ним, морщился и отводил взгляд, оттого я сделала несколькошагов и заглянула в ларь. На дне ларя, скрючившись, лежал человек. Зрелище быломалоприятное, потому что пролежал он здесь несколько дней. Голова покрытакровавой коркой, так что не сразу сообразишь, где лицо, а где затылок, который,кстати, тоже выглядел препаршиво. Если я ничего не путаю, парень получил пулю вголову, но не это меня сейчас заботило: на убитом была рубашка с короткимирукавами, и в глаза сразу же бросилась татуировка на правой руке.

Я судорожно вздохнула и пробормотала:

— Это Таболин.

— Точно, — вздохнул в унисон мне Михей.

К пуговице Серегиной рубашки был прикреплен листок бумаги,печатными буквами на нем значилось: «Конец игры».

— Сволочь! — взвыла я и пнула ногой ларь, делатьэтого не стоило, оживить Таболина таким образом невозможно, а злость дурнойсоветчик.

Антон наблюдал за всем этим, привалясь к дверному косяку.Закусив губу, я торопливо покинула чулан, подхватила его за локоть и заперладверь.

— Все, — сказала тихо. — Уезжаем.

— Ты хотела здесь все осмотреть, — напомнил он.

— Без надобности. Таболина убил Щербатый, и осматриватьздесь совершенно нечего. Сматываемся, Гришка может появиться в любую минуту.

Я заторопилась к выходу, Антон плелся за мной. Мы вышли заворота.

— Возвращайся к себе, — сказала я.

— А как же твоя сестра?

— Уезжай. Прямо сейчас.

Мы стояли возле джипа. Антон усмехнулся, явно намереваясьчто-то сказать, взглянул на дом, а я, продемонстрировав пистолет, забрала унего оружие и швырнула в кабину.

— Где мои деньги? — спросила я тихо.

— Что? — удивился он.

— Деньги. Три тысячи баксов, — повторила ятерпеливо. — Извини, но они очень мне нужны.

— Вот оно что… конечно. Деньги в моем бумажнике.

— Достань его и постарайся не делать резких движений.

— Сестра тебя больше не интересует? — спросил оннасмешливо. Затем достал бумажник и протянул его мне.

— Открой, — приказала я. Он выполнил мою просьбу,баксы в самом деле лежали там. — Вынь их и положи на сиденье. — Онтак и сделал. — А теперь отправляйся к калитке. И послушай моего совета:забудь эту историю.

— А что будешь делать ты?

— Спасать свою шкуру, — честно ответила я, сунуладеньги в карман и устроилась на водительском месте, повернула ключ, но машинане желала заводиться. Антон, привалясь к забору, наблюдал за моими напраснымихлопотами.

. — Это свечи, — сказал он равнодушно.

— Какие свечи? — рявкнула я. Он вытянул руку иразжал ладонь.

— Вот эти.

— Черт бы тебя побрал. Сделай так, чтобы эта дурацкаямашина завелась.

— Пожалуйста, — пожал он плечами. Я оставалась вкабине, но дверь распахнула. — Подними капот, — спокойно сказалАнтон. Это его спокойствие меня и обмануло, хотя должно было насторожить. Я-торешила, парень рад, что наконец-то вернется домой. Капот был поднят, и теперьАнтона я не видела.

— Ты скоро? — крикнула я.

— Имей терпение, — ответил он, а в следующеемгновение предстал моим очам уже возле двери, резко дернул меня за локоть, явывалилась из кабины, а Антон оказался сверху. Он ухмылялся, но глаза егосмотрели зло.

— Что теперь? — спросил он тихо.

— Теперь сматываемся, и побыстрее, — ответилая. — Если, конечно, не хочешь, чтоб нас здесь пристрелили.

Он поднялся и помог встать мне.

— Мне просто нужны мои деньги, — сказала я.

— Я так и понял, — кивнул Антон, зашвырнул мойпистолет в кусты, а свой сунул в карман куртки и указал на джип:

— Садись.