На нашу удачу, дождь все-таки прекратился, а вот заморозков пока не случалось, хотя по ночам было очень холодно. Упряжные животные приободрились и пошли быстрее, когда грязь немного подсохла. Вител, завязывая травинки сложными узелками, чтобы не сглазить, говорил, что если опять не польет, то к перевалу мы, глядишь, успеем и до заморозков – по всем приметам их в ближайшее время быть не должно.

Если б спросили меня, я бы ответила, когда именно ударит первый ночной мороз… ну, не так точно, как если б дело было в горах, но ошиблась бы на день-другой, не больше. Но меня, ясное дело, не спрашивали, а я не вылезала со своим мнением – не по возрасту и не по чину.

– Скоро обсохнем и отогреемся, – вскорости сказал Вител, – тут обитель в полудне пути, заночуем, заодно припасов купим, а то в дальних деревнях поди угадай, то ли есть что на продажу, то ли нет, а если и имеется, так продадут ли…

– Угу, недаром обители первыми грабят! – кровожадно ухмыльнулся Чарим. – Там всегда найдется, чем поживиться!

– А ты уймись, – оборвал его Вител, – первый раз, что ли? Знаешь же, что эти парни вовсе не разбирают, всерьез ты или шутки шуткуешь! Забыл, как тебе чуть не накостыляли?

– Забудешь такое… – пробормотал тот и почесал спину между лопаток. – Но не накостыляли же!

– После того как я откупился. Ну да ладно, кто старое помянет… – махнул рукой Вител и повернулся ко мне. – И ты язык прикуси, а то как ляпнешь что-нибудь про свою матушку…

– Между прочим, – обиженно сказала я, – она была достойнейшей женщиной, а то, что много знала и учила этому меня, так разве плохо?

– Хорошо, – заверил он, – только держи эти знания при себе, договорились?

– А что, там так строго, дядя Вител? Я слышал… не от матушки, нет, по дороге! В общем, в обители все живут очень просто, а еще все время работают и молятся… Так или как?

– Кому положено, тот работает, а кто главный… сам понимаешь, – хмыкнул Чарим. – Но что молятся непрестанно – это правда.

– А зачем?

– Думают, что чем больше слов, тем надежнее, наверно. Мне-то почем знать? Я уж по-своему, запросто, чай не обидится Создатель, – серьезно сказал Вител. – Да и не по пустякам прошу, а по делу. А если каждый день с утра до ночи бубнить одно и то же… Это как зуд комариный: сперва раздражает, а как привыкнешь, так и замечать перестаешь.

– Вон оно что… – протянула я. Сама я придерживалась того же мнения. – А мне сказали, люди там сплошь достойные и порядочные. Я думал, если до зимы так и не доберусь до Данвора, попрошусь в обители перезимовать. Не задаром, конечно, работать-то я могу, сами видели! А у них там наверняка и лошади есть, и вообще скотина всякая, я б справился…

– Ну ты и дурак, Ленни, уж прости! – покачал головой Вител.

– Чего это я сразу дурак?

– А того, что вот так попасть – хуже не придумаешь. Приютить приютят, как пить дать, только обратно не выпустят.

– Да почему же?!

– А потому, что за зиму ты со своим конем слопаешь больше, чем наработаешь, – пояснил Чарим. – Там своих тружеников хватает, да таких, которые задарма трудятся и черствой коркой сыты, а что ты, что конь твой – прожоры, каких поискать. И скажи спасибо, если по весне у тебя за долги только коня заберут, а не оставят самого отрабатывать…

– Ой… Так сбежать же можно!

– Угу, сбежишь ты, как же, особенно на своих двоих да после зимы впроголодь. Учти, вещи-то у тебя, скорее всего, тоже забрали бы, зачем они тебе в обители? Да и припасов с собой не возьмешь, это тебе не на мамкиной кухне пироги воровать, – ухмыльнулся Чарим. – Один наш возчик попытался как-то к ним в кладовую забраться, едва не попался.

– А зачем он туда полез? – удивилась я.

– Жрать захотел посреди ночи, а на столе за ужином такой окорок был – пальчики оближешь! И от него больше половины осталось, – пояснил Вител. – Вот этот дуралей и решил поживиться потихоньку. Еле удрал. Хорошо шум на каких-то странников свалили, они как раз ночевали там, а то мне и за этого бы платить пришлось!

– Вон оно как… – Я почесала в затылке.

Все это совпадало с историями Мадиты, и я в очередной раз порадовалась, что не угодила в обитель! Я была бы там почетной гостьей, но это лишь означало, что следили бы за мной неусыпно и неустанно, о каком же побеге может идти речь? В самом деле, коня не уведешь, припасами не разживешься… Если только затеряться между убогими странницами, но они ведь сразу заметят лишнюю и мгновенно ее выдадут! И маска бы не помогла: лицо лицом, но Мадита говорила, у странников есть свои словечки, свои приметы, которых человек со стороны не знает и угадать не сможет, но по которым они с легкостью отличают чужаков.

– Что-то ты у нас закудрявился, – сказал вдруг Мак, присмотревшись.

– Это у меня от сырости лохмы пообвисли, а теперь сохнут, – пояснила я, скосив глаза на выбившуюся из хвоста прядь. Она в самом деле немного завилась на конце. Ну надо же! А как Мадита мучилась с моей прической… – А как совсем высохну, вообще на барана похож сделаюсь.

– Да ты и так похож, особенно умишком, – сделал мне комплимент Чарим, и они дружно загоготали, а я сделала вид, будто обиделась. Пускай смеются, от меня не убудет…

Обитель показалась вдалеке, когда солнце уже клонилось к закату, и выглядела она мрачной и негостеприимной. И, право слово, иной замок был хуже укреплен, чем это место!

К стенам обители лепилось десятка полтора домишек, и кто уж там жил, не знаю. Наверно, пришлые люди, которым больше некуда было деваться, но которые не захотели уходить в обитель насовсем или даже на время: если верить Вителу, это было почти одно и то же.

– Вон там остановимся, – сказал он, кивнув на берег узенькой речушки, – а я съезжу разузнаю, что к чему.

– А почему сразу туда не поехать? – тут же спросила я.

– Потому что ворота закрыты, – мрачно ответил Вител, – а до ночи еще далеко. Не к добру это.

– Может, мне с тобой съездить? – спросил Чарим.

– Нет уж, ты за главного оставайся. Мак! Давай ты со мной, а вы не лодырничайте, делом займитесь!

– Так каким делом-то? – нахмурился Марон. – Распрягать иль не распрягать?

– Погодите пока, – подумав, решил Вител. – Но вы что, дела не найдете?