Думал батюшкин меч прихватить, только он в половину меня будет, не подниму даже, а уж обращаться и вовсе не умею. С ножом охотничьим еще туда-сюда… И пращой немножко владею, вот.

– Это лучше, чем ничего, – буркнул Вител. – Хоть сторожить ночью сможешь? Ну вот, уже польза. А если ты еще и кашеварить умеешь…

– Ну… Пожалуй, справлюсь, – подумав, ответила я.

Что там сложного, в самом деле? В Сайторе я всегда помогала женщинам готовить угощение на праздники, а тогда на огонь ставили громадные котлы! А эти обоз-ники вряд ли избалованы, привередничать не станут, так что уж состряпаю походную кашу, было б из чего.

– Вот и славно, – потер руки Чарим. – Конь у тебя свой, это хорошо. Его кормить надо, это уже хуже. Так что, парень, нанять мы тебя можем только за пропитание для тебя и твоего жеребца, потому как, повторяю, проторговались, едва в убытки не вошли!

Я задумалась. А почему бы, собственно, и нет? Обоз идет в сторону перевала, и хоть я не хотела соваться туда… Возы, пусть и пустые, движутся медленно, особенно по раскисшей дороге. Пока мы доплетемся до места, Райгор уже наверняка начнет прочесывать другие края, владения Раве, к примеру!

– Чую какой-то подвох, – сказала я торговцам, – ведь обманете – недорого возьмете…

– Ладно б мы тебя за деньги нанимали, тогда могли бы не заплатить и выгнать, – резонно ответил Чарим, – а то за еду!

– А какую именно еду? – тут же спросила я. – А то кинете мне плесневелый сухарь, а коню моему гнилого овса горстку отсыплете, да и скажете, мол, так и договаривались!

Вител гулко захохотал, хлопая ладонями по коленям.

– Гляди-ка, парнишка хоть и из глухомани, а смекает! – выговорил он. Не жил он бок о бок со среброликими, любителями коварных шуток, вот что. – Ладно, давай-ка ближе к делу. Обсудим, сколько чего тебе с твоим одром полагается… А то жрешь ты, Ленни, уж прости, как не в себя, я и то меньше со стола мечу! И куда что девается?

– Не в коня корм, – пожала я плечами. Вот это уже был другой разговор!

В итоге мы сошлись на том, что питаться я буду со всеми вместе из общего котла (который мне же потом и мыть), а Серебряному полагается полная мера овса, как лошадям напарников. Я же обязалась и сторожить по ночам по очереди с остальными (а поскольку людей было мало, то очередь выпадала часто), и кашеварить, и помогать во всем, что может понадобиться в пути, по мере сил, конечно. Выталкивать воз, завязший в грязи, уж точно не заставят, сказал Чарим, окинув меня взглядом, а то как бы сам помощник в луже не утонул.

«Выбирать не приходится, – подумала я, когда мы ударили по рукам. – В одиночку на большой дороге, да такой… хм… опытной путешественнице, как я, делать нечего».

– Ну а теперь доедай да иди спать, – сказал мне Вител, – выедем до света. На возу вон ложись, овчину возьми и спи себе, авось не отсыреешь!

– Я уж договорился, что на конюшне заночую, – ответила я. – К своему красавцу поближе. Да и потеплее там, чем на возу-то!

– Ну, дело твое, – кивнул он, тяжело вздохнул и добавил: – И правда, как это ты надеялся в одиночку куда-то добраться?

– Нужда заставит – не так извернешься, – ответила я присказкой Мадиты, сгребла еще пару кусков пирога и ушла на конюшню.

Признаюсь, ночью я спала вполглаза: а ну как торговцы все-таки позарились на Серебряного и попытаются его увести? Но нет, обошлось…

– Вставай, лежебока! – Кто-то несильно ткнул меня в плечо. – В дорогу пора!

Я потянулась, помотала головой, вытряхивая из волос солому, и выскочила на двор. Еще только начало светать, по-прежнему моросил дождь, и тусклый фонарь едва-едва освещал двор. Я поплескала в лицо водой из лошадиной колоды, пригладила волосы и присмотрелась к едва различимому отражению – оно по-прежнему показывало незадачливого Ленни Тора, сонного и недовольного, и славно! Помню, первое время я очень опасалась забыться во сне и принять свой настоящий облик, но пока обходилось… Правда, тогда у меня и спутников не было, которые могли бы это подметить.

Седлать Серебряного я уже приспособилась. Он был, конечно, намного крупнее той моей горной лошадки, но если на что-нибудь встать – на пенек или камень, то раза с третьего мне удавалось закинуть тяжелое седло ему на спину и затянуть подпругу.

Да… Первые дни путешествия у меня с отвычки от верховой езды болело все тело, но понемногу дело пошло на лад, и теперь я уже могла встать поутру, не охая, как старая бабка.

– Ну, готов, что ли? – просунулся в конюшню Чарим. – Догоняй давай!

Я вывела коня наружу – ему явно не хотелось идти в сырость и холод из теплой конюшни, он недовольно фыркал и встряхивал головой, но шел, – и нагнала возы. Не так уж их было много, едва десяток, но все равно догляд требовался, это я понимала.

– Не спи на ходу! – окликнул Вител, оглянувшись.

Он ехал впереди на крепком сером мерине, а Чарим двигался сбоку, то приотставая, то нагоняя передний воз. Ну и я пристроилась позади, так, чтобы не терять обоз из виду, но и самой не маячить на глазах.

Вител погорячился: я уже говорила, что шаг у Серебряного ровный, всадника он не стряхнет… А теперь, когда не нужно было выбирать дорогу самой и оглядываться на каждый шорох, я приспособилась дремать верхом. Заметив это, на меня свалили почти все ночные дежурства, а я и не возражала. Днем можно было поспать хоть в седле, хоть на возу, а ночь скоротать у костерка. Опять же ночью и с разговорами не особенно пристают, а я все время боялась сболтнуть лишнего.

Но вечер – вечер был законным временем для беседы. Первый особенно не запомнился: Чарим всучил мне здоровенный котел и велел заняться стряпней. Ручей, по счастью, был совсем рядом, а один из возчиков, Мак, помог принести воды сразу в котле, не то с одним ведром я долгонько бегала бы туда-сюда.

Вител с Чаримом переглядывались, думали, наверно, что я запрошу помощи: разводить костер в такую сырость та еще морока! Я, однако, не забывала, что Ленни Тор – паренек из глухомани, где и камин, поди, самому приходилось растапливать, если он вообще имелся, какие там слуги… А уж если он охотился, то всяко должен уметь развести огонь даже и под проливным дождем!

Меня этому когда-то учил отец, учил Ривон, да и другие показывали и подсказывали,