Викингам волок казался бесконечным. Но всё на свете рано илипоздно минует – и хорошее, и плохое… Одолели и волок!

Мореходы расплатились с Любочадом по сговору: отвесили шестьмарок серебра. А на прощание устроили пир.

Корабли уже покачивались на воде – эта новая река тоженосила очень трудное имя – Ковжа, – и сундуки с мешками лежали подпалубами на своих привычных местах. Садись на скамьи да и отчаливай!

Веселье происходило на берегу. Еду и пиво выставили халейги;Хельги Виглафссон недовольно ворчал – ему казалось, что брат поступалрасточительно. Однако Халльгрим не видел нужды скупиться. Миновали волок, аэтот волок от самого дома сильно его смущал…

– Может статься, – сказал он Хельги, – что мыещё вспомним добром этот пир и эту еду. Да и город на озере Весь уже недалеко.Навряд ли Ольгейр ярл запретит нам торговать…

Хельги внезапно рассвирепел:

– Ольгейр ярл! На север его и в горы, этого Ольгейраярла! С каких это пор мы спрашиваем позволения взять еду, которая нам нужна? Даещё у вендского ярла!

Халльгрим на него прикрикнул:

– С тех самых пор, как сами превратились в бродяг! Иидём просить крова в чужой стране! И ты успокойся, Хельги Виглафссон! Не понимаешьсам, так слушайся и не перечь мне, я этого не люблю. Твой черёд распоряжатьсянастанет после того, как меня убьют!

Хельги не нашёл слов для достойного ответа. Только плюнул иушёл к своему кораблю…

Сигурд Олавссон ещё с Невы носил в себе лютую злобу противижор. Раненый Гуннар уже пытался ходить, да и отплатили за него давно и слихвой. Но мстил не Сигурд, и оттого зрел в душе ядовитый нарыв. И вот теперь,влив в себя рог, Сигурд стал примечать между артельщиками сероглазого,беленького корела, чей выговор показался ему знакомым. С этим белобрысым онивесь волок шли плечо в плечо – однако Сигурд без долгих раздумий бросил рогназемь и пошёл к его костру.

Тот что-то рассказывал сидевшим вокруг, размахивая руками изадорно мешая русские, корельские, северные слова… Артельщики и мореходы наврядли хорошо его понимали, но хохотали от души. Сигурд подошёл к корелу сзади ивзял его за шиворот, так, что затрещала праздничная вышитая рубашка. Хохотстих, корел изумлённо обернулся. Сигурд обозвал его ингром и колдуном, а послеспросил, о чём тот так весело рассказывал – может быть, о том, как Халльгримхёвдинг топил их в Неве?

Оскорблённый корел назвался людиком и пообещал разбитьСигурду нос, если тот впредь ещё раз спутает его невесть с кем:

– Однако, я вижу, ингрикот повыдёргивали вам перья! Аесли бы ты не был трусом и сунулся к нам, ты точно запомнил бы, как насназывают!

Выслушав это, Сигурд кивнул и с наслаждением замахнулся… ноего рука повисла в воздухе. На запястье сомкнулись железные клещи.

– Пойдём-ка со мной, Олавссон, – сказал емуХельги. Сигурд ушёл за ним в темноту молча, не сопротивляясь. И такой хохотгрянул за его спиной – куда там смешным выдумкам корела!

Больше его в эту ночь на пиру не видали. А когда передрассветом костры погасили и люди начали расходиться, Сигурда обнаружили крепкоспящим на палубе красного корабля. Он спал нагишом, завёрнутый в чужое одеяло.Вокруг валялась его одежда, мокрая до последней нитки. Было очень похоже, будтокто-то усердной и решительной рукой охлаждал его пыл.

Пора было трогаться в путь, и Сигурда безжалостно разбудили.Когда он вылез из-под одеяла, Гуннар протянул ему нож – красивый нож в бурыхкожаных ножнах.

– Это тебе от того финна в подарок… Он сказал, тынеплохо работал на волоке и понравился ему, но хорошего ножа он при тебе незаметил. Так вот он решил отдать тебе свой.

Первым желанием Сигурда было вышвырнуть непрошеный подарокза борт, под правый берег, в омут поглубже. Но потом он передумал. Разыскалсвой ремень и привесил к нему ножны. И принялся одеваться…

Озеро Весь лежало в лесах, словно круглый щит давноповерженного великана… По берегам его раньше селилась только беловолосая,белоглазая весь, основавшая своё селение Белоозеро у истока реки Шехсны. Потомс юга и запада придвинулись словене, и по озеру туда и назад засновалираскрашенные корабли. И стала привычная жизнь белозерцев меняться, да быстро! Акогда, призванные из-за моря, пришли и сели в Ладоге корабельщики-вагиры,повернула вовсе круто. Князь Рюрик пожелал навек запереть разбойникам дорогу наюг. Прислал на озеро отряд…

Вагиры обосновались на северном берегу, там, где впадала возеро Ковжа. Срубили себе городок. И весь, не знавшая, куда деваться отнабегов, перевела дух.

И понесла дань воеводе Олегу! Ольгейру ярлу, как называлиего халейги.

Олег пересылал в Ладогу бобровые и собольи меха. И тот, ктоявлялся на озеро грабить, напарывался на его меч.

Артельщик Любочад не скрыл от Виглафссона, что несколькимиднями раньше через его волок прошла варяжская снекка. Не скрыл и того, кудапоспешала: на озеро Весь. Не сказал лишь одного – зачем… А ведь знал старый:летели на той снекке онежские озёрные сторожа. Летели предупредить!

Оттого-то и запросил он с халейгов такую высокую плату:пусть-ка поторгуются. Оттого так неспешно шагали волоком те же люди, чтонакануне едва не бегом мчали варяжский корабль… Оттого и пир прощальный дольшеобычного собирали. Дружба дружбой, и Звениславка Звениславкой. А и Любочад делосвоё помнил.

Вот только седой кормщик с чёрного корабля всё почесывал вбороде… но так ничего и не сказал.

А мореходы без большой помехи спустились по быстрой реке, ив ночь перед выходом в озеро Олав подошёл к Халльгриму Виглафссону:

– Навряд ли я совру, сынок, если скажу, что завтра настам встретят…

Халльгрим с досадой стукнул в борт кулаком:

– Я не видел на берегах ни души!

– Я тоже, – ответил Можжевельник спокойно. –Но сегодня днём откуда-то из лесу поднялся дым. И сразу же прекратился. И потомопять – немного подальше. И я не могу понять, куда делась та снекка, которуювидел Торгейр. И тебе не показалось, что мы могли пройти волок быстрее, чем этонам удалось?

Как обычно, он был прав. Халльгрим потянул себя за усы:

– Мне-то показалось, что мы встретили друга!

Олав покачал головой:

– Все живущие здесь – люди Ольгейра ярла. А емуприказывает Хрёрек конунг из Альдейгьюборга.

Сын Ворона ответил устало:

– А конунг уродился вендом и больше всего любит видетьнаши головы срубленными. Что же нам теперь делать, Олав Сигватссон? Не первыйдень мы на кораблях и повидали немало. Поглядим и на Ольгейра ярла…

Настало утро, и жемчужно-серое озеро приняло в себя корабли.Ветра не было; лохматые тучи приподнялись, и небо стало похоже на беспредельнуюсерую крышу. Тускло блестела маслянисто-жёлтая гладь. Неспокойная дрёма виселанад озером! В такой дрёме человека преследуют давно позабытые враги, и онмечется, сбрасывая одеяло. А потом просыпается опустошённым и хмурым…