— Он хочет денег, Миш, — сказала я.

Майк достал из кармана двадцатидолларовую купюру и протянул пострадавшему. Конфликт был исчерпан, а Майк еще больше вырос в моих глазах.

Вечером хозяин гостиницы устроил нам настоящий праздник с морскими блюдами и живой музыкой. Когда оркестранты разошлись, мы продолжали веселиться, танцевать и петь под караоке.

— I am a woman in love, — пела я по-английски песню из репертуара Барбары Стрейзанд, и глаза мои искрились и метали молнии, которыми я хотела поразить Майка.

Кажется, это мне удалось. То краснея, то бледнея, Майк все же осмелился пригласить меня на танец. Когда моя ладонь оказалась в его ладони, я ощутила какой-то импульс, а может быть, это просто рука партнера немного вздрагивала. Во всяком случае, в моем азарте появился незнакомый мне привкус.

В середине танца Сомов разъединил наши руки, нагло сказав:

— Разрешите пригласить вашу даму:

— Что ты себе позволяешь! — зашипела я.

— Слушай, Лу, я разгадал твои маневры. Ты им увлеклась. Но ты хоть знаешь, сколько ему лет?

— А что это меняет? — с вызовом ответила я.

— Он моложе тебя почти на пять лет, — зло бросил Сомов. — Ты, конечно, выглядишь, как девочка, но все-таки прекрати развращать парня.

— К твоему сведению, я развращала и более молодых юношей, — дразнила я Сомова.

— Я убью тебя, если уйдешь к нему, — процедил он.

Мне стало страшно. Не за себя, за Майка. Заведенный Сомов был способен на многое. Он очень сильно напился в тот вечер. Только благодаря этому я избежала скандала».

На десятый день Юлька затосковала. Словно чувствуя ее настроение, изменилась и погода, небо заволокло тучами и целый день моросил дождь. Последние три дня Юлька постоянно названивала Михаилу, представителю «Аэрофлота», который по-прежнему ничего не обещал.

Она теперь жила в Бангкоке, остановившись в гостинице «Бангкок Пэлэс», где работникам авиакомпании «Аэрофлот», который когда-то расселял здесь свои экипажи, предоставлялась скидка.

— Юля, дорогая, здравствуй! — обрадовались ей Витя с Сашей, которые остановились в этом же отеле и которые так же, как и Юлька, имели билеты на заоблачную дату. — Как отдохнула? Как творческие успехи?

— Все отлично. За исключением того, что украли мобильник. Жалко, это был еще и карманный компьютер. Мне его муж подарил. Ну, да ладно.

— Не переживай. Купит тебе твой муж мобильник краше прежнего, — улыбнулся Витя. — Ты когда собираешься вылетать из Бангкока?

— Легко сказать — собираешься. Я бы хоть завтра. Только как с местами будет обстоять дело? Все ли пассажиры придут на рейс, или у нас будет шанс улететь?

— Поехали вместе послезавтра. Втроем веселее.

— Я звонила Михаилу, он советует приехать с самого утра, за пять часов до вылета. Говорит, что таких, как мы, уже семеро, и надо занимать очередь.

— Послезавтра два рейса вылетают в Москву с разницей в полчаса, поэтому шансов будет больше.

— Я знаю. Мне Миша говорил.

В аэропорту в ожидании регистрации рейса и провозглашения «приговора или помилования» Юлька познакомилась с Константином, удивительно интересным человеком и теперь уже бывшим коллегой. Юлька слышала, что Костя написал исторический роман, который в службе как-то не поняли и не приняли.

— Юля, мне говорили, что ты пишешь роман, посвященный бортпроводникам.

— Да. И о любви одной стюардессы, — улыбнулась Юлька. — Только как потом его издать, не знаю.

И творческие единомышленники, обменявшись телефонами, увлеклись беседой, представлявшей для них взаимный интерес.

— Посмотрите, как мило разговаривают близкие по духу люди. Со мной он так не говорит, — засмеялась жена Константина.

— Белая кость. Богема. Что ты хочешь, — улыбнулся Саша.

Наконец появился Михаил. Встав на какое-то немыслимое возвышение, он провозгласил фамилии счастливчиков, которые улетали в Москву. Среди них была и Юлька.

В самолете она неожиданно повстречала Марину.

— Как? Ты разве не на импортной технике летаешь? — удивилась Юлька.

— Нет. Я вернулась назад, — грустно улыбнулась Марина.

— Я Сережку видела недавно, — ляпнула невпопад Юлька и пожалела, что сказала, не подумав.

— Знаешь, я расстаюсь с ним. Недавно умерла моя мама. Он даже не помог. Меня полностью поддержал другой человек, которого я, кажется, полюбила. Как-нибудь расскажу потом.

— Марина, я приношу тебе соболезнования. Крепись.

— Спасибо. Как твоя книга продвигается?

— Скоро закончу, надеюсь.

— У меня прямо мурашки по коже от одной мысли, что когда-нибудь прочту твою книгу.

— Я пришлю тебе отрывок на имейл, — пообещала Юлька. — Выскажешь мне свои замечания.

— Не забудь, пришли. Я с удовольствием прочту.

После стаканчика французского вина, предложенного Мариной, Юлька окунулась в грезы своего романа.

— Ты снова пришла ко мне, Лу? — с благоговейным трепетом спросила Юлька.

— Я к тебе часто буду приходить. Ты готова слушать?

— С нетерпением.

«Утром штормило. На берегу был вывешен предупреждающий флажок. Мне не следовало бы заплывать так далеко, океан не на шутку разволновался. По берегу нервно ходил спасатель со свистком во рту, призывая выйти из воды. Я пыталась приблизиться к берегу, но меня уносило все дальше и дальше. Соль разъедала горло. Свинцовое нагромождение туч давило своей тяжестью. Небо качалось надо мной, угрожая и темнея. Свисток захлебывался в панике, но я его уже не слышала, в ушах поселился шум океана. А вокруг бушевала стихия.

— Помогите, — пыталась крикнуть я, но вода заталкивала мой крик назад. Я теряла силы, а вместе с ними и надежду. С ужасающей ясностью я понимала, что противник значительно превосходит меня, мне с ним не справиться. Бросив последний взгляд в сторону берега, я вдруг заметила, что кто-то плывет ко мне. Кажется, их было двое. Во мне затеплилась слабая надежда, и я, собрав последние силы, стала отчаянно бороться.

— Держись! — услышала я знакомый голос.

— Мы плывем к тебе, — вторил ему другой.

Они стремительно приближались, мощно работая руками. Это были Сомов и Майк. Только позже я поняла, насколько дух соперничества прибавил им тогда сил. Если бы не их взаимная ревность, возможно на этом бы мои воспоминания и оборвались. Две пары глаз уже были почти рядом. Одни, небесного цвета, принадлежали скандинавскому викингу, сказочному красавцу, этому волку в овечьей шкуре. Другие — черные, косящие — неуклюжему, толстому, смешному Квазимодо с добрейшим сердцем и чистой душой.