— Да, ты права. Но ты же понимаешь, что Шона в это посвящать нельзя? Иначе он запрет тебя в сундуке на ключ и сядет сверху.

Я рассеянно кивнула, а потом снова потормошила Винсента:

— Раз согласен, сможешь добыть что-то похожее?

— Сегодня? Нет. Могу дать это.

С этими словами юноша вытащил из-за пазухи серебряную цепочку, на которой висел крест – символ местной веры. Я вспомнила, что у Ястера и Шона тоже видела нечто подобное.

— А у меня такого не должно быть? – забеспокоилась я.

— Нет, – терпеливо пояснил Винсент. – Мать хотела оставить вам возможность выбрать веру. Шон покрестился после ее смерти, тебя тоже хотел... Но ты, то есть Шиясса, орала, как сумасшедшая. Пришлось отступиться.

Интересно... Я схватила цепочку и торопливо сунула за пазуху.

— Пойдет. Помни, во время обеденного перерыва!

С этими словами я умчалась на свой этаж, прыгая через ступеньку.

Тьена в комнате уже не было. И хорошо – объяснять свой план псу сейчас я не хотела. Со Стэндишем придется договориться. Но это я собиралась сделать позже.

За завтраком мне пришлось приложить усилия, чтобы не выдать свое волнение. Я старалась жевать медленнее, и также медленно ворочала ложкой. Вкуса еды я не чувствовала. Все мысли были о том. что мне предстояло сделать. На мое счастье, Шон был погружен в мрачные раздумья из-за вчерашнего, и на меня почти не смотрел. Если Ястер что-то и заметил, то не подал виду.

На уроках я была рассеяна и невнимательна, за что получила выговор от Вальша. Правда, это снова не дало ему возможность поставить мне двойку. Я знала его предмет назубок, и завела привычку просматривать учебник на пять-семь глав вперед, чтобы не дать ему возможности себя унижать. Этим я, кажется, доводила его до белого каления. При этом ректору он врал про мою неуспеваемость.

Обедал в Академии не только наш курс, поэтому столовая гудела. Я сразу увидела Фирремов младших. Брат и сестра сидели за столиком у стены и перешептывались, склонив головы. Винсент проследил за моим взглядом и остался невозмутим. Моя идея ему не нравилась, но виду он не подал.

После обеда мы вышли в парк позади Академии, чтобы прогуляться. Я наивно посмотрела на Шона и попросила:

— Можно мы с Винсентом погуляем вдвоем?

Брат поспешно согласился, подхватил Ястера и оба быстрым шагом направились прочь. Я с усмешкой сказала Вину:

— Кажется, эти двое не против, чтобы мы были вместе.Винсет сорвал с древа листок и пожал плечами:

— Шоннерт не против того, чтобы я сошелся с Шияссой. В глубине души он надеялся, что ее странная привязанность ко мне перейдет в нечто большее. И что она сможет меня утешить.

Я покосилась на белые ленты, которые торчали из-под рукавов его рубашки и спросила:

— Думаешь, не смогла бы?

— Думаю, нет, – серьезно ответил Вин, меделнно отрывая кусочки от зеленого листа. – И Шияссы больше нет. А ты... Тебе, наверное, тоже есть кого оплакивать.

Я криво улыбнулась:

— Мой муж убил меня в той жизни. Уничтожил мое тело. Так что если я кого-то и оплакиваю, то это не Харуто.

Винсент изменился в лице и осторожно спросил:

— А... Ты сказала, что тебе тридцать один. У вас были дети?

На мгновение я закрыла глаза и снова почувствовала, что земля уходит из-под ног. Но тут же дала себе мысленную оплеуху, тряхнула головой, отгоняя непрошеные воспоминания, и отвернулась. Винсент приблизился, начиная понимать, что ничего хорошего сейчас не услышит.

— Харуто убил их сам, – глухо ответила я. - Обезглавил перед воротами Сакуратэншу, родового замка Ходо.

С этими словами я скрылась за кустами. Винсент, не говоря ни слова, последовал за мной. Подловить Фирремов оказалось легче, чем я думала. Брат и сестра сами выбрали тот угол парка, где было меньше людей. Убедившись, что они идут в нужную сторону, мы с Винсентом встали под деревом чуть в стороне от тропы и приготовились ждать.

Вскоре из-за угла вывернули Фирремы. Я отчетливо произнесла:

— ... Передадим ему в субботу. Фирремы ничего не получат.

Я затылком чувствовала, как брат и сестра впились в меня взглядами. Винсент шикнул, я торопливо оглянулась и спрятала за пазуху серебряную цепочку, надеясь, что наши враги разглядели блеск. После этого мы поспешно ретировались. За нами не пошли. Оставалось надеяться, что все, что нужно, они услышали.

За очередным поворотом тропы мы едва не натолкнулись на рыжего приспешника Ильрема. Не знаю, следил ли он за нами, или таскался за юной леди Фиррем. Он выглядел немного потерянным. Но в моей голове возникла идея. Я остановилась напротив него и дружелюбно спросила:

— Хочешь отомстить Фиррему, который тебя побил?

Рыжий недоверчиво взглянул на нас и осторожно ответил:

— Ну, допустим. А что?

Я мило улыбнулась и сказала:

— Есть одно предложение.

Винсент за моей спиной хмыкнул, но промолчал.

Вечером мы отправились в замок герцога Бейтана. Вчетвером, и даже уговорили школьного конюха выдать нам лошадей. Шон был недоволен, но отговаривать меня не стал. А на его недовльное пыхтение можно было не обращать внимания. С каждым днем здесь становилось все холоднее. Я куталась в шарф и теплую куртку.

К воротам мы подъехали уже на закате. Я показала страже медальон в виде медного розового лепестка и сказала:-- Леди Ли-Ин ждет меня.Солдаты герцога обменялись странными взглядами, но гнать нас не стали. Шустрый мальчонка умчался в сторону замка, а мы пошли вслед за пожилым слугой. Старик еле волочил ноги, и нам приходилось сдерживать шаг.

Во дворе замка царила суета. Солдаты седлали лошадей. Я не понимала, что происходит. Герцог собрался гонять нежить? Неужели сейчас я услышу очередное «приходи в другой раз»?

До замка мы дойти не успели. Навстречу нам вышел мрачный как туча герцог Бейтан в охотничьем костюме. Мы торопливо поклонились и пробормотали приветствия. Вместо ответа герцог спросил:

— Мне сказали, вас послала Люйлен?

Я почувствовала, что от этих слов у меня екнуло сердце.

— Нет, – медленно ответила я. – Мы договаривались о встрече с леди Ли-Ин. Сегодня, здесь. А что случилось?

Бейтан медленно обвел наши лица тяжелым взглядом, а затем сообщил:

— Люйлен исчезла. Не вернулась вчера в Золотого Коня.

На лице герцога я увидела неподдельную тревогу и боль.

Глава 57. Свиной переулок

Руки сами потянулись к медальону в виде медного розового лепестка. Взгляд герцога тут же упал на