разрешая ученику продолжать: — затем нужно покрыть лаком все неровности, которые появились в момент шлифовки и только после этой процедуры, осторожно, почти не касаясь поверхности, нанести пером заклинание.

Вин вновь кивнул и попросил повторить все заклинания, которые пригодятся на сегодня Аматино. Не без запинок, не без заиканий, но ученик произнес до конца все заклинания и молча уставился на наставника. Тот причмокнул губами, пожевал хмельный лист, сплюнул и замер. Так он просидел с несколько минут и Амато не решался его тревожить. Сам того не замечая, он также сидел неподвижно в ожидании Вина. Наконец наставник отвис, вновь причмокнул губами и дал добро на зачаровывание амулетов дальше. Он редупредил, что если Амато испортит хоть ещё один заказ, то выпорит нерадивого ученика и заставит переделывать всю работу. Аматино быстро-быстро закивал и вернулся к работе. Вин достал свою трубку, поворчал что-то себе под нос про табак и пытался достать остатки из баночки. Он постоянно божился, что скоро бросит курить. Каждый раз, когда зачаровник затягивался табаком, то недовольно морщил нос и хмурил брови. Курить ему уже не нравилось очень давно. В последние годы Вин перестал даже покупать табак, но каждый раз кто-то из его заказчиков обязательно принесёт дорогой табачок или стопку собственно накрученных сигарет в расплату за амулет. Деньги в деревне были роскошью, несмотря на то, что деревушке пророчили скорейший рост до целого города, а постоянные ярмарки становились только шире с каждым разом. У большинства обычного люда и нелюдя денег водилось не много, а амулеты требовались практически каждому. Отказывать как-то не хотелось и Вин всё таки принимал оплату табаком. Брал, закуривал и морщился. То табак для него был сильно сженным; то трубка не подходила ему не то по размеру, не то по форме, не то просто потому, что она существовала; то скрутки постоянно раскрывались на середине курения и всё сваливалось на дорогие ковры в его гостиной. И каждый такой раз он гневно произносил, что больше ни за что не возьмёт в руки табак. Но всё равно брал. Конечно, в день Вин уже курил поменьше табака и зачастую самого дешёвого, что смог найти у себя в запасах. Так он всеми силами старался бросить курить и вечно твердил, что "это последняя".

Погода за окном постепенно менялась. День близился к концу и солнце потихоньку начинало клониться к горизонту, а на улице становилось прохладнее. Лёгкий ветерок шелестел листвой и травой. Аматино ощущал умиротворение, чертя очередной символ на амулете. Несмотря на то, что ученик сидел почти у окна, ни шелест, ни ветер не мешали ему заниматься зачарованием. Вин вечно сновал между комнат, перетаскивая в свой основной кабинет то материалы, то стопки со свитками. Поднялся жуткий ветер и погода резко изменилась до неузнаваемости. Вот только что светило солнце и стояла невыносимая жара, но теперь небо накрывали черные тучи. Сильный порыв воздуха снёс только что принесенные Вином свитки и старик разразился порцией ругательств. Несколько амулетов полетело со стола и Амато в последний миг успел ухватиться за шнурки, дабы его работа не посыпалась на пол. Зачаровник закрыл ставни окон и в доме установилась тишина, лишь за окном было слышно, как ветер завывал и ломился в двери и окна, пытался сорвать крышу здания. Вин испуганно озирался по сторонам, старался высмотреть, что стало причиной резкой перемены погоды, но всё было безуспешно. Стоял дикий треск и Аматино казалось, что непогоде всё-таки удастся оторвать крышу дома. Ученик немного запаниковал. Поднялся со своего рабочего места и начал как можно скорее поднимать с пола драгоценные свитки. Они выпадали из рук, а Амато их то и дело поднимал вновь трясущимися руками. Вин приподнял руку, как бы призывая ученика к порядку, но Амато нахмурился и хотел уже было возразить, вот только сильный гул за окном и треск дерева моментально заглушили его недовольство, перекрывая его очередной волной страха и паники. Зачаровник посмотрел ещё раз в окно и, как ни в чем не бывало, решил вернуться к работе. Старик сел на свое рабочее место и принялся с огромным спокойствием чертить руны на оставшихся амулетах. Ученик оцепенел от хладнокровного спокойствия своего учителя и осторожно положил на стол подобранные с пола свитки. Вин, не поднимая глаз на Амато, пододвинул к нему несколько пустых не зачарованных амулетов. Он кивнул на них и Аматино медленно присел за стол, осторожно перебирая шнурки. Очередной сильный скрип крыши заставил ученика дрогнуть, но он продолжал сортировать амулеты. На удачу — вправо; на защиту от злых духов — влево; на исцеление — в центр. Нужно было распределить амулеты так, что б понимать, в каком приоритете их зачаровывать.

Впервые за столько месяцев пошёл дождь. Наступила приятная прохлада от которой пошли мурашки по коже. Духота отступила, дав правление холоду и сильному ветру. Деревянная крыша продолжала ужасно скрипеть, а по окнам стали ударять тяжёлые большие капли. Мужчины благодатно вздохнули.

— Дождь!.. — Вин охнул.

Они не видели и не слышали шума дождя долгие месяцы. И Вин, и Амато уже позабыли каково это, когда по окнам барабанят капли дождя, а на улице завывает ветер.

— Великие услышали наши молитвы, — Амато пугливо улыбнулся, уставившись в окно.

— Ты, парень, давай зачаровывай, — шикнул на него Вин. — Сидит тут, на дождь смотрит! А ну, показывай, сколько зачаровал амулетов? — Ученик спокойно показал несколько готовых вариантов и старый эльф лишь закивал головой: — у, окаянный! Бездельничать дома будешь, как и на дождь смотреть, а теперь — за работу!

Амато опустил плечи и вернулся к работе. Его не покидали мысли о том, что внезапно начавшийся дождь отнюдь не услышанные молитвы. Это — нечто ужасное, нечто чужое и враждебное. Ученик беспокоился о своем дядюшке. Тот хоть и был не беспомощный, но всё-таки стар и находился в не менее скрипучем старом доме.

"А вдруг у нашего дома крышу сорвёт? А что если молния ударит и начнется пожар?"

Аматино продолжал паниковать и одновременно с этим продолжал зачаровывать амулеты. За окном ударила молния и дождь усилился. Ученик дрогнул.

— Не нравится мне этот дождь, — тихо произнес Вин, но Амато все равно услышал его и вопросительно поднял глаза на учителя. — Дождя не было более трёх месяцев, а тут… Да ещё так внезапно! И так сверепо!

Он вновь закурил. Было видно, что зачаровник переживает не меньше, чем его ученик, хоть и старался не подавать никакого виду. Вин ещё что-то пробубнил себе под нос, а