И у погони осталось ровно десять живых и боеспособных.

Секунды три оставшиеся в живых из всех стволов молотили покустам, по тому месту, где Краба уже не было, – а потом с двух сторон поним заработали два пулемета, расходуя патроны скупо и практично.

И в живых из десяти осталось семеро.

Они, заполошно оглядевшись, рванули вправо, под прикрытиепусть и голого, но густого перелеска, состоявшего из деревьев с довольнотолстыми стволами, за которыми можно было неплохо укрыться. И напоролись нароссыпь «тараканов», раскинувших свои тонюсенькие усики на значительномпространстве, – тоненькие такие, незаметные в суматохе, но поди коснись…

И от семерых осталось пятеро.

Против них работали по испытанной схеме «молот и наковальня»– когда одна группа, подвижная, наносит удар, заставляет противника отходить,причем в направлении второй группы, занявшей стационарную позицию. Под огнемдвух пулеметов «прилипалы», хотелось им того или нет, были вынужденышарахнуться от лесочка, начиненного к тому же минами, потеряв по ходу пьесы ещеодного…

Краб, возникший с «шайтан-трубой» как бы из ниоткуда, уже вдругом месте, выпустил последний выстрел по высокой дуге, по навеснойтраектории – он был мастер на такие штуки. Взрыватель исправно сработал, иогненный ливень накрыл еще двоих. А третьего срезал Леша, имевший все основанияпромурлыкать про себя старый шлягер: «Мне сверху видно все, ты так и знай…»

Когда из всей банды остался один-единственный, стало совсемпросто. Его какое-то время форменным образом травили, стреляя под ноги, надмакушкой, так, чтобы пули пролетали в непосредственной близости оторганизма, – заставляли, и без того взвинченного, окончательно потерятьголову, бесцельно тратить патроны. И одновременно отжимали в намеченное место.А когда магазин у него опустел и поневоле пришлось его выщелкнуть, потерятьпару секунд, извлекая из «лифчика» новый, из-за дерева выпрыгнул Сергей и вмигпрокрутил нехилую «мельницу» – только ноги мелькнули, да так и неперезаряженный автомат отлетел в сторону.

Навалились, прежде чем успел опомниться, вмиг отобрали все,что могло быть использовано в качестве оружия, а руки стянули его жесобственным ремнем. Пленник сопротивляться перестал быстро, но глазами сверкали зубы скалил, что твой Черномор. На культурные вопросы майора отвечатьотказался категорически, и тогда для беседы по душам, как частенько случалось,был приглашен Доктор Айболит, а боґ льшая часть группы занялась детальнымосмотром поля боя.

Через четверть часика Доктор Айболит подошел к майору идоложил, почесывая бороду кусочком медной проволоки:

– Полностью подтвердились первоначальные предположения.Шайка отмороженных и обиженных. Вели свою собственную маленькую войнушку противвсех почти на свете, кто подвернется по нечаянности, но главным образомсупротив нас. Покойный наш Абалиев, как вытекает, был у них чем-то вродеидейного вождя – должно быть, из-за высшего образования, остальные-то ничемтаким похвастать не могут: четыре класса, пятый коридор… Абалиев все хорошоподготовил – сам решил напоследок станцевать, а им предстояло нас поджидать усела…

– Здесь все они?

– Да нет, чуть больше половины. Остаточки базируютсявозле Ачхой-Мартана, там у них схрон и база. Но это уже не наша головная боль,пусть их потом территориалы доколупывают.

– К похищению тех трех селян они, интересно, отношениеимеют? Не спрашивал?

Ну как же – не спрашивал? Почти что первым деломпоинтересовался. Уверяет, что они тут ни при чем. Между прочим, про то, чтоДжинн гуляет по округе, они прекрасно знают. И сторонятся, конечно, – онии у Джинна кого-то там прихлопнули по своему обыкновению мочить всех безразбора, теперь осторожничают, в тот район не суются. Зато здесь, поблизости,есть в другом селе куначки – то-то они на Краба среагировали вполне мирно…Нельзя же жить на свете совершенно без друзей, особенно когда лазишь по дикомуполю, – даже таким вот отморозкам… Нет, за похищением той троицыопределенно не они – какой ему был смысл крутить, мы ж не кровники из тоготейпа… Между прочим, лично он грешит на Джинна. В последние дни, заверяет,Джинновы разведгруппы так и трутся возле автострады, так что, по его разумению,больше некому…

– Ну ладно, – задумчиво сказал майор. –Прибери там все за собой, и пора в дорогу. Боеприпас пригодный забрали?

– Нешто дети малые? Разумеется.

Кивнув, майор заложил в рот два пальца и громким свистомподал сигнал на общий сбор.

Они двигались прежней волчьей цепочкой – с боевым охранениемвпереди, с замыкающими на должном отдалении, и вот уже почти сутки пребывали вгордом одиночестве, если можно так выразиться. Проще говоря, не было никакихогневых контактов, вообще никаких встреч с посторонним народом, никто о них незнал – и прекрасно.

Ночевали в двух походных палатках неподалеку от запаснойточки рандеву, первой по счету. С соблюдением всех должных предосторожностейтри человека, соответственным образом подстрахованные, ждали на точке. Инапрасно, как потом выяснилось. В окрестностях никто не появился, никто неподал сигнал белой и зеленой ракетами, сообщая о своей готовности к разговору.Туз-отказ. С наступлением рассвета стало ясно, что ждать далеебесполезно, – связник либо приходит в расчетные сроки, либо нет. А значит,нет смысла рассиживаться…

К обеду они были уже далеко от места случайного ночлега.Однажды, когда Славка перехватил передачу авиаторов, пришлось срочнозамаскироваться на местности и сидеть, как мышь под метлой, часа полтора – надместностью вздумала болтаться пара «крокодилов», выполнявших какое-то своезадание. А поскольку бравые летуны, как и все вокруг, не были предупреждены огруппе, вполне могли по живости и непосредственности характера, заметившевеление внизу, шарахнуть ракетами или пройтись пулеметом – и возмущайсяпотом, сидя на облачке с крылышками за спиной и арфой под мышкой, сколько твоейдушеньке угодно, винить-то все равно будет некого, кроме самого себя…

Потом летуны убрались, и путешественники смогли двинутьсядальше. Опять-таки в режиме полного радиомолчания. Их передачи не смогли бы подслушатьникакие ваххабиты, но в том-то все и дело, что работа рации, пусть дажеснабженной защитными декодерами, все равно засекается. И сам факт того, что вокруге работает кодовая рация, способен многое сказать опытному противнику. Впрошлом году, засев на одном из перевалов, они заставили «бородачей» держатьсяподальше исключительно тем, что как раз и вели активные переговоры: засекши вэфире характерные шумы-трески, бандочка живо дернула восвояси…

Зато слушать эфир можно было невозбранно. Хотя ничего особоинтересного на вольных просторах эфира и не происходило. Пару раз Славка ловилдалекие переговоры воинских колонн с базой, перехватил несколько разговоровблокпостов, летунов, стоявших в каком-то из сел уральских омоновцев, дажепоймал болтовню гантамировцев, выехавших в какую-то свою командировку. Часназад вспыхнули оживленные переговоры на чеченском меж тремя передатчикамисразу – они чертовски беспокоились, что некие Расул с Бено куда-то запропали,не случилось ли чего, не напоролись ли. Судя по тому, что вскорости один израдистов вышел на армейскую частоту и стал допытываться, не встречалась лифедералам на дороге белая «Нива» с таким-то номером, джигиты были лояльные. Имответили, что никакой такой «Нивы» и не проезжало вовсе, и радист еще долго опрашивалблокпосты вдоль определенного отрезка трассы – опять-таки безрезультатно.Последовал обмен мнениями меж теми же тремя болтунами, один настаивал, чтоследует выслать людей на поиски, двое других держались мнения, что ничегострашного не случилось, будем надеяться, обойдется. И троица замолчала.