Майор вышел в «штабную», кратко изложил задачу Славе.

Невидимая радиониточка, связывавшая его с Ханкалой, работалаисправно. Переговоры много времени не отняли.

Ему предписывалось немедленно покинуть деревню и уходить поодному из проработанных маршрутов, посетив две запасные точки рандеву. А такжепровести предварительно еще один радиосеанс…

Честно говоря, он в первую очередь испытал нешуточноеоблегчение: не будет никакой конфронтации с этим местным князем, все обошлось кудовлетворению высоких договаривающихся сторон….

Примерно с минуту Слава монотонно повторял, работая на однойиз тех частот, что легко прослушивалась кем угодно:

– Ждем бензин для Махмуда, ждем бензин для Махмуда…

Это была весточка для Каюма – единственная возможность датьему понять, что встреча сорвалась по независящим от них причинам и агентаследует послать в одну из запасных точек, в какую Каюму удобнее. Своей рации уКаюма не было, конечно, но при его положении в Джинновой бандочке он могзнакомиться со всеми радиоперехватами, а значит, есть шанс, окажется в курсе.Если только Джинн ведет постоянный перехват, но ведь обязан, скотина, простообязан…

– Всё? Сворачиваемся! На крыло, ребята! Мир вокруг былмолочно-серым – полосы сырого утреннего тумана струились из предгорий в низины,заволакивали улочки и дома, тропинки и высотки, блокпоста не было видно, лишькусочек стенки из серых облаков и могучая задница бронетранспортера. Один задругим они проходили мимо бесстрастного Кахарманова, скрестившего руки нагруди, ныряли в туман, вновь появлялись из него, бесшумно двигаясь волчьейцепочкой, след в след….

– Майор, может, вас на «бэхе» куда подвезти? – свидимым облегчением предложил старлей Дима.

– Обойдемся, – кратко ответил майор.

– Нет, ну, может, обиды какие?

– Какие тут обиды? – дернул майор плечом. –Служи, старлей, и далее, что тебе еще пожелать… Шагай на объект, мы дорогузнаем… Всего и самого!

Они пересекли автостраду, развернулись в походный строй – сбоевым охранением, ядром группы, замыкающими. На душе у майора было неспокойно:где-то поблизости, голову можно прозакладывать, ошивался тот, кто именовал себяНакиром. Его приходилось постоянно держатьврасчете. Какие-нибудь «махновцы»,мстители, мать их, вроде покойного Ястреба. Если эта бандочка никому неподчиняется и ни на кого конкретно не работает, еще хуже – подобных «вольныхстрелков» чертовски трудно засекать и ловить, ни к чему и ни к кому не привязаны.Кто мог просчитать Ястреба заранее? Не зная кое-каких деталей его биографии,оказавшихся решающим фактором? То-то…

Михалыч старательно топал рядом с ним в компании обоих своихюных орлов – совершенно ненужное рвение выказывал, чувствуя себя виновным. Языкне поворачивался ляпнуть ему что-нибудь резкое – и он не виноват, по большомусчету, никто не виноват, кроме войны. Уже три человека, черт, какой прокол…

– Майор…

– Михалыч, иди-ка ты домой, вот что, – сказалмайор отстраненно. – Дальше мы и сами. Ты, главное…

Выстрела он не слышал. Никто не слышал. Просто-напростокапитан Курловский, бесшумно, сноровисто двигавшийся в зыбкой пеленеполупрозрачно-белесого тумана, вдруг споткнулся на ровном месте, дернулся,завалился в нелепой позе, расслабленно выпуская автомат, – и тут же высоконад ними прошла бесприцельная очередь, а возле левой ноги майора взлетелфонтанчик земли от одиночной пули, и вновь не слышно было выстрела…

…Все было непонятно и неожиданно. Капитану Курловскому вдругударило в лицо что-то горячее, мощное, неотвратимое, и не было боли, онпросто-напросто не почувствовал больше тела, и его ноги сорвались с твердойземли, весь земной шар, огромный, бескрайний и необозримый, выскользнул из-подтяжелых ботинок, капитан сорвался в пустоту, полетел куда-то навстречуразгоравшемуся светлому сиянию, и вся его жизнь прокрутилась, как кинолента,перед глазами, и он стал невесомым, свободным, а боли все не было, и капитанупоказалось, что он попал в какую-то уютную и спокойную страну, где никто нестреляет, где все веселы и счастливы, где нет ни зла, ни вражды…

…и автору хочется верить, что капитан остался в этой стране,покойной и недостижимой для оставшихся в живых…

Они залегли, рассыпавшись цепью, прозвучало несколькоответных очередей – скупых, экономных, наугад сделанных. Все вокруг казалосьнереальным, зыбким, как сам туман, – и не было видно противника, он большене подавал признаков жизни. Лишь еще одна пуля, опять-таки наверняка изснайперки с глушителем, вспорола землю неподалеку от майора да стрекотнулакороткая очередь – и вновь пули прошли высоко над головой. Это ничуть непоходило на толково поставленную засаду – скорее уж противник, точно так жедвигаясь в тумане, вдруг столкнулся с ними чуть ли не нос к носу. И, пальнувпару раз, поспешил отступить – судя по звуку, вторая очередь была сделана уже сгораздо большего расстояния, нежели первая…

Оказавшийся ближе всех к Курловскому Костя подполз, неподнимая головы, прикрываемый своей двойкой. Не оборачиваясь, чуть приподнявруку над травой, сделал красноречивый жест, понятный всем и каждому, –капитана Курловского больше не было…

– Заберете, – распорядился майор, лежа плечо вплечо с Михалычем. – Мы прикроем. Живо!

– А вы?

– Дальше идем…

Он вполголоса отдал команды. Два пулемета, выдвинувшись сфлангов, принялись полосовать туман крест-накрест в направлении противника.Краб, лежа на боку, заложил в гранатомет предпоследний выстрел – и через парусекунд там, далеко впереди, вспыхнуло яркое желтое пламя, просвечивая сквозьтуман подобно восходящему солнцу.

Под прикрытием этого огня две группы разошлись в разныестороны – Михалыч с бойцами, пригибаясь, потащили тело капитана к блокпосту, аспецназ принялся отступать вправо классической «улиткой» – сначала лупилиавтоматы, под их прикрытием отступали пулеметчики, потом они менялись ролями, иопять, и снова, экономя патроны по мере возможности, потому что пополнятьзапасы было негде…

Потом они поднялись на ноги и припустили бегом, той жеволчьей цепочкой, круто забирая вправо, сбивая с толку возможныхпреследователей, отрываясь.

И оторвались – пока что.

Они уходили, чередуя бег и быстрый шаг, используя рельефтак, чтобы преследователи не смогли их высмотреть с какой-нибудь подходящейвершинки, а сами старались использовать выгодные высоты, чтобы узреть наконец,с кем имеют дело, и внести хоть какую-то определенность. Пока что не получалось.

Юрков дважды закладывал мины, ставя их на неизвлекаемость спомощью простейших приспособлений: трех гвоздей (у него был с собой некоторыйзапас) и палки, то бишь подходящего сучка. Закладка мин в таких вот условияхпревращается в самую настоящую шахматную партию: человек с некоторым опытомзнает, что мины, как правило, закладывают отступающие на своих следах. Значит,преследователь должен двигаться не по следам убегающего, а чуть в стороне.Однако и преследуемый этими нехитрыми истинами владеет в полной мере. Мы знаем,что они знают, что мы знаем… Одним словом, комбинации нехитрые, но решает всеслучай. Пойдешь по следам дичи – а вдруг она именно там и заложила? Пойдешь встороне – а вдруг дичь как раз такой оборот и предусмотрела? Сущая лотереяполучается…