животных, на тонущих людей и горящие дома, на людей, совершающих самоубийство[49] и на веревки, которые для этого использовались [1]. В Турции запрет распространяется на все уродливое, будь то вещи, люди или животные; предполагается также, что нельзя смотреть на кроликов, потому что от этого будет заячья губа, и на змей, поскольку в этом случае ребенок станет предателем [2]. Китайская система обучения плода, Taijiao, две с половиной тысячи лет назад оговаривала, что если беременная королева захочет послушать непристойную музыку, то ее воспитатель должен упрекнуть ее в неучтивости; в XX веке рекомендация распространилась уже на всех беременных женщин и модифицировалась в призыв воздерживаться от посещения клубов, баров и других шумных мест [3]. Аюрведическая Garbha Sanskar (по крайней мере, в современных пересказах на плохом английском) предлагает во время беременности поддерживать веселые разговоры, читать хорошие книги, рисовать и вязать, равно как и расписывает набор рекомендуемых мантр и программу занятий йогой для каждого триместра [4].

Все такое пост-пост, все такое мета-мета. С одной стороны, очевидно, что беременность, как процесс эмоционально значимый и притом рискованный для обоих участников, не может не обрастать многочисленными приметами и ритуалами. Они помогают повысить субъективный уровень контроля над ситуацией, что играет существенную роль в противодействии стрессу [5–7]. С другой стороны, нетрудно заметить, что многие из примет и ритуалов, сопровождающих беременность, и сами непосредственно направлены на снижение уровня стресса. Означает ли это, что стресс во время беременности действительно вреден для развития ребенка до такой степени, что представителям самых разных культур удавалось это заметить? Или же все проще: то, что вызывает стресс в соответствии с традиционными верованиями, одновременно может представлять непосредственную физическую опасность и оберегать беременную нужно именно от нее?

Можно ли беременным смотреть на рептилий

Когнитивисты любят стресс, потому что это самый яркий пример связи между психикой и телом. Внешняя угроза может быть сколь угодно абстрактной, не представлять совершенно никакой физической опасности – но, будучи пропущенной через мозг, вызывает такой шквал гормональных изменений и прочих объективно измеряемых физиологических реакций, что он сам по себе зачастую оказывается вреднее, чем спровоцировавшие его события.

Стресс – это неспецифический ответ, то есть при воздействии самых разных стимулов разворачивается одинаковый каскад изменений в организме. В первые же секунды после столкновения с потенциальной опасностью активируется симпатическая нервная система и происходит выброс адреналина – это подготавливает организм к бегству или борьбе (например, кровь приливает к мышцам). Чуть медленнее, в течение минут или десятков минут, запускается производство кортизола в надпочечниках. Этот гормон отвечает за административно-хозяйственную часть стресса: способствует мобилизации энергетических резервов организма, повышает уровень глюкозы в крови, а еще приглушает воспалительные процессы, чтобы больной зуб не отвлекал от борьбы за жизнь [8].

Кортизол, “гормон стресса”, примечателен тем, что рецепторы к нему есть чуть ли не во всех клетках нашего организма. Кроме иммунитета и обмена веществ он влияет на дыхательную и сердечно-сосудистую систему, на состояние кожи и слизистых оболочек, на работу мозга и мышц, на пищеварение и репродукцию. Основной результат воздействия кортизола – это изменения в уровне экспрессии генов. Кортизол, как это вообще свойственно стероидным гормонам, легко проникает через мембраны и с большинством своих рецепторов связывается уже внутри клеток. Эти внутриклеточные рецепторы срабатывают затем как транскрипционные факторы: проникают в ядро клетки и способствуют усилению или ослаблению считывания каких-нибудь генов, причем везде разных. Существенно, что есть два типа рецепторов к кортизолу (минералокортикоидные и глюкокортикоидные), и в работу они вовлекаются последовательно. Из-за этого биологические эффекты кортизола часто оказываются дозозависимыми [9–11]. Пока он присутствует в умеренных количествах (в повседневной жизни, при наличии слабых и непродолжительных стрессорных воздействий) и вовлечены преимущественно минералокортикоидные рецепторы, эффекты кортизола в основном благотворные, человек внимателен и бодр. Но если кортизола становится чрезмерно много (в результате сильного травмирующего события или на фоне долгого хронического стресса), охвачены уже все доступные рецепторы обоих типов. Это нарушает нормальную работу нервной системы, ведет к проблемам с памятью и концентрацией, а также вредит физическому здоровью, повышая риск разнообразных заболеваний[50].

Эволюционный смысл стресса заключается в том, чтобы обеспечить выживание индивида в трудные времена. Вполне естественно, что помимо прочих своих физиологических эффектов стресс подавляет способности к репродукции: в трудные времена это не самое подходящее занятие. Если мышь в течение нескольких дней подвергать принудительному ограничению подвижности (помещая на пару часов в тесный цилиндр – это стандартный способ вызвать стресс у лабораторного животного), то у нее уменьшится количество созревающих яйцеклеток, в них чаще будут встречаться хромосомные аномалии, а эмбрионы хуже будут имплантироваться в матку. Аналогичным эффектом обладает и хронический умеренный стресс, при котором на протяжении многих дней с мышью происходят какие-нибудь мелкие неприятности: то нет еды, то сырая подстилка, то незнакомые соседи, то нарушенный график освещения [12]. Присутствие хищника, например живого кота, в зоне видимости и слышимости (даже если подопытная мышь не чувствует его запах) обрушивает эффективность имплантации эмбрионов с 87 до 23 %, не все из них впоследствии доживают до рождения, а у счастливчиков все равно оказывается снижен вес [13]. Даже потеря беременности при подселении в клетку нового самца, которая часто наблюдается у грызунов, отчасти тоже обусловлена именно стрессом, который агрессивный чужак (целенаправленно?) провоцирует у своей соседки [14].

Внимательный читатель помнит, что всеми гормонами в организме управляет гипоталамус. В частности, чтобы происходило размножение, он выделяет гонадолиберин. Тот, в свою очередь, воздействует на гипофиз, где производятся фолликулостимулирующий и лютеинизирующий гормоны, непосредственно управляющие работой яичников. Все это вместе называется гипоталамо-гипофизарно-гонадной осью. Помимо нее есть и гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковая ось, которая управляет стрессом. В данном случае гипоталамус производит кортиколиберин. Это стимулирует гипофиз произвести адренокортикотропный гормон. Он действует на надпочечники, чтобы они вырабатывали кортизол. Это все происходит и в обычной жизни, но при столкновении с жизненными невзгодами существенно повышается интенсивность процесса. Чтобы не рухнуть в бесконечный ужас, организм предусмотрел механизмы обратной связи: как только гормонов, связанных со стрессом, становится много, они приглушают выработку самих себя. Но вот выясняется, что эта подавляющая активность распространяется на работу гипоталамуса вообще. В присутствии кортиколиберина не только начинает вырабатываться меньше кортиколиберина – начинает вырабатываться меньше и гонадолиберина тоже [12, 15]. Это ключевой механизм, благодаря которому стресс препятствует репродукции, но далеко не единственный. Кортизол (и родственные ему гормоны, например кортикостерон в случае мышей) непосредственно воздействует и на гипофиз, подавляя там производство лютеинизирующего гормона, и на яичники, снижая выработку прогестерона и эстрогена. Гормоны стресса