Александр прикусил ей губу до крови – и от этой капельки боли ее накрыло такой волной наслаждения, что Катерина зашипела, царапая ему спину и изгибаясь. И последнее, что она почувствовала, – крепкую руку в своих волосах, зубы на плече, напряженный стон – и прохладные пальцы у виска. И улетела в темноту.

Алекс несколько минут приходил в себя, поддерживая Катю за спину и тяжело дыша. Кто бы знал, что близость с активной темной – это так остро и вкусно?

Он заметил ее изменившуюся ауру, едва только она вошла. И следил внимательно, и готов был к нападению – но не к тому, что оно окажется таким чувственным. И продолжил, не смог не продолжить.

Свидерский аккуратно уложил отправленную в сон Катерину на диван. Застегнулся, одновременно хмурясь и любуясь на ее опухшие губы и бесстыдно оголенные бедра. Белье ее валялось где-то под столом, содранное им же.

Да, он и припомнить не мог, когда его так накрывало.

Вытер ее, опустил юбку. Застегнул блузку, не удержавшись, поцеловал грудь. Урона Катя ему значительного не нанесла, но все же Александр выпил Максов тоник и только после этого присел на диван и положил руки ей на виски. Что же ты скрываешь, Екатерина?

Конечно, он не был так силен в менталистике, как Макс. Но блок ментальный увидел сразу, как и сложную защиту на взлом. Можно было попытаться самому, но зачем, если есть тот, кто способен сделать это незаметно?

– Макс, – хрипло сказал ректор в трубку. – Ты мне срочно нужен.

Позвонил и Мартину. Тот пообещал, что прямо сейчас запрется в своем кабинете и придет в университет.

Тротт прибыл через несколько минут. Посмотрел на друга, задержав взгляд на измятой рубашке, где не хватало пуговиц, на лежащую на диване женщину, втянул носом воздух и поморщился.

– Чертов извращенец, – произнес он с совершенно Мартиновыми интонациями. Алекс усмехнулся.

– Помоги мне.

– Зачем? – ледяным тоном спросил Тротт. – Ты и так уже укатал девицу до бессознательного состояния.

– Кто тут кого укатал? – раздался жизнерадостный голос Марта. Блакориец увидел Катерину, присвистнул восхищенно. – Понятно. А нас-то зачем позвал, Данилыч? Порадоваться за тебя? Поаплодировать? Жаль, медаль дома забыл.

– Вы на ауру ее посмотрите, – ровно сказал Свидерский. Рыжий и черноволосый маги синхронно повернулись к Кате, скосили глаза, переходя в первый магический спектр, – и одновременно же выругались.

– Это у кого она так насосалась? – недоуменно спросил Мартин. Макс отошел, распахнул окно. Алекс выразительно посмотрел на друга, и тот изумленно поднял брови. – У тебя? Чертов извращенец!

Свидерский не выдержал, захохотал. Ему отчего-то было очень легко и радостно, будто Катя взяла не только силу, но и все заботы и тревоги, всю тяжесть прожитой жизни. Друзья смотрели на него с обеспокоенностью.

– Может, он того, умом двинулся? – громко прошептал Мартин. – Может, его стукнуть чем потяжелее, чтобы пришел в себя?

– Алекс, – сухо высказался Тротт, – время. Зачем позвал?

– Кроме как похвастаться, – едко добавил блакориец.

– На ней ментальный блок, – уже спокойно сказал Свидерский.

– Ну и что? Разве теперь это не дело МагКонтроля? – инляндец не впечатлился.

– Забудь о МагКонтроле, Макс, – с улыбкой, очень ласковым тоном – за которым слышалась сталь – посоветовал ректор. Тротт посмотрел на него, хмыкнул.

– Вот почему я не люблю женщин. Сколько она здесь? Неделю, две? А у тебя уже мозги в штаны ушли.

– Да ладно тебе, Малыш, – добродушно вмешался Мартин. – Девочка хорошая. И дети у нее прелесть. Если можно вернуть ее в нормальное состояние без правовых процедур, то отчего бы не сделать Данилычу приятное?

– От меня-то что требуется? – сухо прервал его Тротт, глядя на Свидерского.

– Снять блок, конечно, – ответил тот. – Март, а тебя я не ржать позвал. Ты нужен со своим обратным щитом. Я, боюсь, силы не рассчитаю, приложу так, что не встанет.

Тротт нахмурился, обеспокоенно потер ладони. Но кивнул недовольно.

– Я посмотрю. Не отвлекайте меня пока.

Он присел на корточки и протянул руки над спящей Екатериной. Дернулся недовольно и как-то странно посмотрел на друзей. И словно через силу прикоснулся к ее вискам, прикрыл глаза, что-то бормоча себе под нос.

Мартин скучал, развалившись в кресле. Алекс обнаружил-таки пикантную деталь женского туалета, улетевшую под книжный шкаф, и постарался аккуратно и незаметно достать ее оттуда.

– Коллекцию начнешь собирать? – невинным шепотом предположил Мартин. – Была у меня когда-то такая…

Со стороны Макса раздалось раздраженное порыкивание, и Мартин сделал страшные глаза и умолк.

– В следующий раз тебе рот заклею, раз ты слов не понимаешь, – ледяным тоном произнес инляндец, поднимаясь. – Данилыч, блок стоит серьезный, со второй завязкой. Еле уловил. На смерть в случае снятия или попытки рассказать о том, что запрещено. Какую-то важную информацию эта твоя темная скрывает. Любопытно было бы взглянуть на умельца. Я уже видел подобный стиль, правда, там нелетальные были. Думаю, у одного учителя обучались.

– Сам снять сможешь? – поинтересовался Алекс.

– Я все могу, – ровно ответил Макс – он привычно пошел мыть руки. – Но всегда есть небольшая вероятность ошибки. И тогда она умрет. А если умрет, с МагКонтролем придется разбираться уже мне.

Свидерский нахмурился, посмотрел на Катерину – и завис, засмотревшись и задумавшись. Мартин любовался им с комическим выражением успешной сводни и едва удерживался, чтобы не захихикать. Макс глядел как на скорбного головой.

– Все равно это бомба замедленного действия у нее в мозгах, – наконец проговорил Александр. – Рано или поздно рванет, поэтому нужно обезвредить. И лучше тебя с этим никто в мире не справится.

– Это верно, – раздраженно проговорил Тротт. – Подожди две минуты, я пойду стазис на препараты брошу. Раз уж мне предстоит потерять тут несколько часов. И, Март. Откачай у нее энергию. Мне это… очень мешает.

За окном уже стемнело, в кабинете Свидерского стояла тишина. Макс работал над Катериной, словно развязывая невидимые запутавшиеся нитки, периодически восхищенно присвистывая или ругаясь. Алекс уже закрыл вход в башню, чтобы их никто не беспокоил, и теперь сидел в кресле, наблюдая за снимающим блок другом. Мартин, развлекающийся написанием записочек хозяину кабинета – так как говорить и даже шептать было чревато, – успел воспользоваться обратным щитом, затем отзвонился помощникам и сообщил, что сегодня его во дворце не будет, поэтому «справляйтесь сами, и нечего мне тут стенать». Блакориец скучал, но все же это было лучше, чем работа при дворце.

– Всё, Алекс, – раздался голос Макса. Он был бледным, и Свидерский понятливо указал ему на чашку с кофе, на его собственный тоник, достал сигареты. – Читай сам. Заглянул… как в грязи измазался.