Он за один глоток выпил кофе, закурил, подойдя к открытому окну, и несколько раз вдохнул воздух, встряхивая головой, пытаясь прийти в себя после изматывающей процедуры.

Свидерский осторожно сменил его, тоже коснулся висков женщины пальцами. И посыпались на него образы, заставляющие его, почти восьмидесятилетнего боевого мага, видевшего в жизни столько, что другой давно поседел бы, морщиться и ругаться сквозь зубы. Боги, сколько боли и отчаяния. Сколько слез и нежелания жить. И муж… правда похож. Ох, Катя, Катя… что же тебя заставило спать со мной, если его ты боялась до тошноты?

Ответ пришел в конце. Мужчина в машине. Похищенные дочери. Угрозы. Отель «Белый закат». «Только дайте ему этот порошок… Вы красивая женщина… соблазните его». Санаторий на севере Блакории.

– Все понятно, – глухо сказал он. – Макс, а возможно точно восстановить вязь блока, если понадобится?

– С ума сошел? – отозвался инляндец. Он вымыл руки и сейчас вытирал их, недовольно поглядывая на друга. – Я могу, но зачем?

– Чтобы никто не знал, что его ломали, – задумчиво проговорил Алекс. – Если сейчас не получится решить проблему, придется идти обходным путем. И действующий блок понадобится.

– Что-то серьезное? – заинтересовался Мартин. Он оживился – впереди маячило развлечение.

– Серьезнее некуда, – кивнул Свидерский. – И твоей принцессы касается.

Он рассказал друзьям об увиденном, умолчав, впрочем, о причинах того, почему Катерина решилась на связь с ним. Только о том, что Симонову используют как живца для него и ее подруги, принцессы. О том, что Катины дети на севере Блакории и герцогиня применила наследие своей крови только после того, как узнала, что дочери похищены, чтобы разыскать их.

– Надо спасать девочек, ты прав. И я предупрежу Марину, – непривычно сдержанно подвел итог Мартин. – И, Алекс, ты же понимаешь, что нужно поставить в известность службу безопасности?

– Тандаджи я сообщу, – согласился Свидерский. – Но, – жестко проговорил он, – позже. Это теперь мое дело, Март. Я хочу решить его сам.

«Потому что хочу сам придушить урода, который заставил ее спать со мной. Потому что крайне неприятно знать, что все это время ты был соучастником насилия. И к тебе бы никогда не подошли, если бы не шантаж».

– Остается вопрос, зачем шантажистам я и принцесса, – добавил он. – Так что нам нужен живой источник информации. Сейчас мы пойдем за детьми. Март, ты же общался с ними. Можешь открыть Зеркало? Я первый, вы за мной. Макс?

– Я с тобой, естественно, – сухо сказал рыжий маг.

Блакориец довольно сощурился, попытался открыть переход… и Зеркало, зазвенев, лопнуло. Барон удивленно присвистнул, сделал еще одну попытку. Тот же результат.

– Не знаю, где они, Алекс, – Март раздосадованно потрепал пятерней волосы, – но Зеркало туда открыть невозможно. То ли слишком маленькое помещение и нет пространства для перехода, то ли место, где очень сильны стихийные колебания. Любой блок я пробью, сам знаешь. Ну или почти любой, – задумчиво добавил он, – но вряд ли их прикрывает Алмазыч или кто-то сильнее меня. Может, так, ножками? Телепортируемся до этого санатория, а там уже осмотрим? Координаты я найду, дома где-то валяется телепортационная карта Блакории.

– Найди, – кивнул Алекс, и чуть ли не пританцовывающий от нетерпения Март снова открыл Зеркало.

– И не вздумайте звать Викторию, – предупредил он перед тем, как уйти. – Задача может оказаться опасной, нечего Вики там делать. Приглушите сигналки. Пусть лучше она потом мне голову откусит, чем сейчас ринется помогать.

Алекс понятливо усмехнулся, коснулся запястья, перенастраивая сигналку, и Макс тоже, что-то бурча, последовал его примеру. Успокоенный барон исчез в Зеркале.

– А с ней что делать? – Тротт качнул головой в сторону Кати. – После взлома она проспать должна минимум сутки. А если к ней за это время кто-то попробует переместиться?

– Сейчас, – Алекс подошел к помощнице, невозмутимо поднял ее на руки и открыл Зеркало. – К себе отнесу. Там до нее никто не доберется.

Макс поднял глаза к потолку и покачал головой. Одни проблемы от этих женщин.

Катерина Симонова, обессиленная, лежала на спине в озере бесконечного колышущегося тумана, и ощущения были дремотные, легкие. Слышала эхо далеких мужских голосов. Чувствовала, как щекотно в голове, хотела повертеть ею, но получалось плохо – движения были замедленными, вялыми. Зато озеро вокруг стало вскипать огромными лопающимися сухими пузырями, волноваться – и сама Катерина вдруг почувствовала, что рядом находится кто-то сильный. Кто-то, ощущавшийся своим. Это его энергия заставила возмутиться озеро ее спокойствия, вернула чувствительность телу. И силы начали понемногу возвращаться.

Затем щекотка прекратилась, и она снова задремала.

Второй раз она очнулась от ощущения тепла. Озеро исчезло. Катя лежала на белой горячей печке в их старом деревенском доме и грелась, а где-то бормотала-напевала бабуля старушечьим тонким голосом, и напевами этими полились ей в голову заговоры и причетки, выученные наизусть – буквы плясали перед глазами, складывались в сияющие хороводы, в картины прошлого. Пробегали перед Катиным взглядом лица знакомых и родных, и вот замерцали перед ней фигуры спящих дочерей – и она вздрогнула от ужаса, вспомнив всё, и очнулась. Скатилась с кровати, испуганно глядя на замершего Александра.

Внутри снова завыл-застонал голод, потянулся к Алексу темными щупальцами – и он резко опустил руку, поставил щит. Катя трясущейся ладонью полезла в карман юбки – ткань под ее пальцами расползалась, и она еле успела зачерпнуть горсть зерен.

– Кать, не дергайся, – жестко приказал Александр. – Я не причиню тебе зла. Я помогу. Успокойся!

Стук сердца – как набат. И интонации знакомые. Как у мужа. Она перевела взгляд на его руки – он что-то выплетал. Сеть для нее? Не мог же не заметить, как она пила его. И где они? И что будет с детьми?

Тьма в помещении стала объемной, бархатной, – Алекс дернул рукой – и Катя зашипела, сыпанула зерна вокруг себя и выкрикнула:

– Защиты! Кровью своей заклинаю! Защиты!

Зерна рванулись вверх черными туманными побегами, сплетаясь, прошивая потолок и образуя плотную дымную перегородку – а за спиной Катерины со звоном сыпалось на пол стекло из окна. Она оглянулась – это залетали в комнату вороны и галки, оставляя на осколках кровь и перья, кружили вокруг с оглушающим карканьем и криком, касались горячими крыльями, делясь жизненной силой, и падали бездыханными. Туманные струи вспыхивали – это прорывался к ней Александр, а Катя с горьким хохотом – нельзя верить мужчинам, нельзя! – метнулась к окну. В торчащем окровавленном осколке увидела свое отражение со светящимися зеленым глазами – а окно уже плавилось, рассыпалось стеклянной крошкой, потому что поднималось в него что-то холодное, прозрачное, темное, похожее на тонкую длинную змеептицу. И пахло от нее смертью.

– Защищ-щ-щу-у-у-у, – прошелестело существо, припадая к полу, – крылья его клочками тумана стелились над мертвыми птицами, – кровью-ю-ю прос-с-с-с-ш-с-с-сила. С-садис-с-с-ш-сь… чс-с-сшего хочес-с-сшь?