— Щедро! — обрадовался скупщик, проверив цифру сборов.

— Ваш гоблин, возможно, нам еще понадобится, — сообщил Куликову Антон Макарович, а вас скорее всего вызовут в Особый Отдел.

— Эй, маг, погодь! — окликнул Олевского Холодильный. — Руку вытяни.

Антон Макарович с минуту колебался, но снова оголил запястье. Гоблин дунул на порез, и припухшая ниточка раны затянулась прямо на наших глазах.

— Не болеть тебе. И роду твоему, — пожелал вслед вендиго Холодильный. — Понадобитесь еще, когда час ваш придет.

Его последнюю фразу, произнесенную вполголоса, наверное, слышала только я, выходившая из гаража последней. Я спешила и тыкалась в спину Вележу, потому как старородный ведьмак Потап Куликов посылал мне вслед воздушные поцелуи.

— Эй, девица! — позвал меня гоблин. — Может, у тебя место какое найдется для бездомного Хранителя? Холодильник? Духовка коловратная? На худой конец, машина стиральная! Не хочу в приют, что мне там делать? А что мы носки воруем, левые, то вранье. Не воруем мы – лишнее забираем, хозяевам на пользу. Так что, пристроишь, сговоренная? Может, себе в хозяйство будущее? Так я подожду. Чай не обеднеешь, с таким-то соколом богатым да щедрым.

— Я посмотрю, что можно будет сделать, — вжав голову в плечи, пролепетала я, семеня за Ленни.

— Ты обещала, красавица!

Еще один… с намеками. Правду говорят: от нечисти ничего не утаишь. Это все Гудков, со своей собственнической саламандровой магией! Намагичил чего-то все-таки, рептилия!

…Олевский устроил собрание в старом кафе, где на стене висела грубо намалеванная картина с водяным. Вележ не стал особо вдаваться в подробности, буркнул «ваша студентка-владелица велела голема кормить» и заказал еду и на меня. Из всех присутствующих за тем, как я ем, наблюдал только Богдан Денисович, но делал он это как-то подозрительно задумчиво. А может, Райяр просто устал и зафиксировал на мне взгляд как на самом ярком пятне.

— Это же цирк, цирк, — взволнованно зашептала я на ухо Вележу, когда Олевский и Райяр отошли к стойке за пивом. — Больное дикое зверье и гадалки!

— Думаю, господа Зануда и Обаяшка уже сами догадались, — вполголоса ответил Ленни.

Олевский и Райяр вернулись с тремя бокалами, и Вележ обратился к вендиго:

— И где нам искать злодея?

— Цирк у Барьинской, балаган на Петровке…

— Выставка зверей и редких тварей в Приречном парке, — подсказал Богдан Денисович, сверившись с планшетом. — Еще два места: террариум в новом торговом центре и зоомагазин Родионова, но я не думаю, что зверье там можно назвать диким и больным.

— Проверим все, — сказал Олевский, принимаясь за свиные ребрышки. — Меня волнует безопасность Куликова и нашего свидетеля, Жильца. Я позвонил парню, велел ему отсидеться где-нибудь и прихватить с собой Холодильного. У меня ощущение, что за нами следят с самого начала расследования.

— Немудрено, — кивнул Вележ. — Вы даже не представляете, насколько информированным может быть двоедушник, владеющий талантом гадания на картах «иксид». Это я, разумеется, о настоящем умении говорю, не о тех самозванцах, что размещают свои объявления в Сети, «ваша судьба от и до, цены от пятидесяти бореев за час гадания».

— Вы это серьезно? — удивился вендиго.

— Совершенно. Есть много лазеек на Ту Сторону. Карты «иксид» - один из способов, весьма эффективный, а всем известно, что мертвые знают прошлое, настоящее и будущее. Если наш злодей достаточно талантлив и опытен, он нас непременно отслеживает.

— Насколько… подробно? — сумрачно поинтересовался Богдан Денисович.

— Не в мелочах, — успокоил его форензик. — В «иксид» сорок карт и тьма-тьмущая различных их сочетаний, но все они расплывчаты. Полное будущее не позволено знать никому, это закон сохранения бытия. Иначе энтропия поглотит наш мир, как щука пескаря. Богдан, вы позволите?

Вележ забрал у Райяра планшет, включил какое-то приложение, потыкал пальцем и показал нам карты на экране.

— Вот… дай бог памяти, как ее… позиция «колодец», лев, кролик… обман, ловушка, кажется. Нам грозит обман… кхе-кхе. Не парьтесь, господа: на четвертом курсе в Академии у меня был курс дивинации (*), но я специализировался на кишках животных.

(*дивинация – предсказание будущего)

— Сдается мне, в городских балаганах вот-вот уволится и исчезнет в неизвестном направлении гадальщик, — обреченно констатировал Райяр.

— Мы в любом случае проверим все места, — повторил Олевский. — Если этот гаденыш так искусен, у него много клиентов – какие-то ниточки все равно останутся. Тем более у него есть слуга. В наше время иметь слугу – удовольствие не для бедных. Чем больше людей замешано, тем больше информации.

… Вернувшись в агентство, я поднялась в свою комнату и рухнула в кровать. Как же трудно притворяться! Это выматывает больше, чем оперативная работа агента. Впрочем, какой из меня агент?

В сон меня уволокло раньше, чем я успела пробормотать «на новом месте приснись жених…».

Приснился мне Олевский. Во сне он страшно ругал меня за невыполненное задание. Я силилась вспомнить, где и когда успела пофилонить, и вздрагивала от возмущенного рева вендиго:

— Вы должны были помнить, должны! Какое возмутительное разгильдяйство!

Утром меня сменила Черри, в паричке и с дурацкой улыбкой на губах. Ей предстояло провести весь день с Ленни на оперативной работе, Вележ собирался отправиться на поиски гадальщика, собрав небольшую команду из базы агентов-фрилансеров. Надеюсь, ничего криминального не произойдет.

Я спускалась по лестнице, когда Олевский, беседующий в прихожей с Райяром, обернулся, посмотрел на меня снизу вверх и сказал, покашливая:

— Сегодня практикум по использованию «свечей», госпожа Огнецвет. Не опаздывайте… как в прошлый раз.

Я с жаром заверила преподавателя, что непременно приду вовремя.

Студентка Огнецвет пришла, когда Тони разбирал почту. Олевский сделал пометку в блокноте, расписав часы работы и нагрузку гомункула. Ему все-таки стоит приглядеться к потенциалу Лучезары. Уж больно быстро она справилась с Вектором Перекачки и слишком бодрой после этого выглядела, спускаясь по лестнице и сияя улыбкой. Тони сразу вспомнил свою старую машину и вечную усталость после заправки кристалла на двигателе. Или это просто… юность: энергия бьет ключом?

— Сегодня практикум по использованию «свечей», госпожа Огнецвет. Не опаздывайте… как в прошлый раз, — строго произнес он.

— Ну что вы, Антон Макарыч! Буду вовремя! Даже раньше!

Огнецвет ушла. Как только за ней захлопнулась дверь, Райяр покашлял над ухом (выведя Олевского из задумчивости), закинул руку ему на плечо и ехидно заметил, кивая на вход:

— Где мои двадцать лет? Мне кажется, или в наше с тобой студенчество девчонки такие юбочки и чулочки не носили? Не носили ведь. А жаль!