— Чулочки, — сердито проговорил Тони, разбирая бумажную корреспонденцию – ох, вот уже и первые счета пожаловали. — Ты особо не засматривайся. Пойдем-ка выпьем лучше чаю. У меня дела в городе. Вележ ушел уже?

— Ага. Вернется с отчетом по циркам и балаганам. Я не виноват, — Богдан капризно изогнул губы, падая в кресло в гостиной. — Она меня смущает, эта твоя Огнецвет.

— Она не моя.

— Голем – твой.

— Ты запал на голема?

— Очень смешно? Нет, серьезно, Тоша. Этот гомункул слишком правдоподобен. И такой же симпатичный, как его хозяйка.

— У этого симпатяги коловрат не меньше пятидесяти единиц, — пояснил Олевский, заливая воду в медный самовар. — И это, кстати, не точно – вполне возможно, что и выше, вспомнить хотя бы барьер над умертвием. Если бы у нас учились девицы с таким потенциалом, я бы их всех забрал к себе в группу. Мне б таких сразу… штук пять.

— Ноги бы стер до колен – со всеми на балу танцевать, — пошутил Богдан. — А ведь отличный первый курс в этом году! Я тоже себе ребят присмотрел. Но у меня, ты знаешь, по скромному: один фавн, двое людей с пятнашкой в полной фазе, на практикумах отберу еще кого-нибудь, из магических родов. Хотелось бы отобрать, если ты и Василиса Полкановна мне кого-нибудь оставите от щедрот душевных.

Они выпили чаю, и Тони вышел на бульвар прогуляться перед парами. Настроение было чертовски хорошим, Олевский даже несколько раз проверил мысленно, не пропустил ли он какую-нибудь очередную дрянную проблему из тех, что сыпались на него в последнее время как из рога изобилия. Но нет, все проблемы были на своих местах, а настроение ничуточку не испортилось. Тони стало немного стыдно: он расследует тяжкое преступление, преступник еще на свободе. При этом солнце светит как-то по-особенному чудесно в этот день, один из последних теплых деньков осени, а уж как замечательно поют птицы в городском саду – словами не передать!

Он купил букет хризантем и постоял перед памятником Первому Директору Академии. Хозяйка пекарни мило улыбалась через окно-витрину – уже знала, что, потоптавшись у статуи, интересный молодой человек с задумчивой улыбкой принесет свой букет ей.

— Не пришла? — привычно спросила булочница.

— Нет, — вздохнул Тони.

— И который раз?

— Восьмой. Это вам.

— Спасибо. Надеюсь, вы ее встретите.

У хозяйки булочной за эти годы сын родился и в школу пошел уже, а Антон все ходит, каждый год, в один и тот же день.

Но в нынешнем году к привычному ритуалу добавилось еще одно дело. Из городского сада Тони вышел на площадь, а потом нырнул в узкую улочку, ведущую к заливу. Спустившись на несколько кварталов, свернул под сень желтых лип и под звон тройницы вошел в узкие ворота храмового комплекса.

Обширный храмовый двор делили святилища Богини в двух ее формах: Белолики и Чернолики. Две фигуры возвышались друг напротив друга, представляя единство противоположностей. Одна статуя представляла Мать-Коловратику в человеческом виде, а другая – в форме многорукого чудовища с ожерельем из черепов на шее. Над входом в первый храм вездесущая спираль была закручена посолонь, над дверью второго – противосолонь.

Тони свернул направо, к Белолике. В этот час храм был почти пуст. Молодой жрец, дремавший на лавке у алтаря, подскочил и, сонно моргая, вгляделся в Антона, идущего к нему по проходу. Разноцветные лучи из витража играли на облачении юноши. Жрец был лопоух, и солнце просвечивало через его уши, словно через розовые стекла.

— Желаете помолиться? — с надеждой спросил священник, которому явно хотелось подремать, пока гость творит в уголке молитву.

— Нет, — сказал Тони, — мне нужна помощь в… я объясню.

— Вы ведь не насчет сочетаться браком, с Белолики благословения? — почему-то встревоженно проговорил жрец, посмотрев наверх.

— Нет, — сбившись с мысли, проговорил Олевский.

— Ну тогда отлично, — с облегчением выдохнул молодой человек.

— А что… что-то не так? — озадачился Антон.

— Нет-нет… просто… показалось, — жрец снова взглянул на свод храма, и Тони машинально проследил за его взглядом. Юноше даже пришлось повторить свой вопрос: — Так в чем же дело ваше?

Антон принялся смущенно рассказывать о совершенном восемь лет назад ритуале помолвки и о недавних… проблемах с Варей. Он пожалел, что не захватил с собой куклу, но жрец и так все понял, лишь уточнил:

— Мне нужно будет войти в темпоральную матрицу, посмотреть все внешние нити. Побудьте здесь.

От алтаря жрец вернулся, слегка покачиваясь от усталости. Тони еще раз порадовался тому, что стал первым посетителем храма в этот день.

— Есть на вас ритуал, есть, — подтвердил священник. — Сильный, видимо, подпитанный вашим даром и даром вашей… невесты. Магия хранит вас друг для друга, препятствует нарушению клятвы верности.

— Значит, она тоже…

— Не отказалась, — кивнул жрец.

— Кто она?

— Этого я сказать не могу. Лиц не вижу, картотеку из магических отпечатков мне в матрице не выдают, — пошутил священник.

— Но раньше такого не было, — засомневался Антон.

— Все просто, — заверил его жрец, садясь и обмахиваясь полой многослойного облачения. — Вы вступили в контакт, — посмотрев на обескураженное лицо гостя, священник уточнил: — Прикоснулись к друг другу… или просто близко пообщались.

— Я… не помню.

— Могли и не заметить. Восемь лет прошло, люди меняются. Она где-то рядом. Иначе магия ослабла бы. Но почему ВЫ не отказались? Восемь лет никому не клялись в любви? Руку и сердце не предлагали? — в голосе молодого человека прозвучало неприкрытое любопытство.

— Не сложилось как-то. Честно говоря, я не знаю, почему затянул, — признался Антон. — Хотел, но не дошел. Я как будто… чувствовал ответственность.

— Вполне может быть, — подумав, покивал жрец. — В старые времена такие, как вы, иногда обещали себя людям в качестве мужей и жен. А что было причиной: болезнь ли, проклятие или игры богов… по всякому бывало. Иногда все заканчивалось браком. Так что… подумайте.

— Нет, — Тони улыбнулся. — Вряд ли это мой случай, скорее наоборот – от смерти спасли меня. Я благодарен. Однако… Дело в том, что я не могу нести ответственность за кого-либо… неведомого – я за себя ответственность сейчас нести не в состоянии. И не хочу, чтобы она пострадала… в случае чего, раз мы связаны.

— Ну что ж, — немного сочувственно произнес жрец, — тогда вам к Чернолике – это ее юрисдикция, людей разводить.

— Спасибо, — поблагодарил Тони молодого человека. — Я хотел бы пожертвовать храму некую сумму. Сто бореев, например.

… Антон вышел во двор, постоял и повернул ко входу в храм Черной Богини. Жрец догнал его у самой двери:

— Вы сказали, что руководите МР-агентством, — запыхавшись, сказал священник. — Могу ли я обратиться к вашим услугам, если… если кое-что подтвердится… я пока не понял, что?