но вот соображаешь явно неважно. Не окажись мы рядом, они бы тебя прибили, или в лучшем случае покалечили. Ты об этом подумал, Ромео хренов?

— Виктор, как только я ее увидел, сразу забыл все на свете. Не надо смеяться, она просто ангел.

— Где ты видел ангелов?

— Да, на картинках в книгах и в церкви.

— Хорошо, хоть так, а я грешным делом подумал, что у тебя уже глюки.

— Не смейся, пожалуйста, она действительно прекрасна. Такой бриллиант в этой уральской глуши, где теперь ее найдешь?

— Видно здорово тебя по башке двинули.

— Ты это о чем?

— Где твоя железная логика Ромео? Найти эту Джульетту не составляет никакого труда, достаточно обратиться в булочную.

— Виктор, ты гений! Завтра непременно зайду и спрошу, кто она такая.

— Ты сначала на себя в зеркало посмотри: глаз заплыл и посинел, губа разбита, и скула с этой стороны лица сильно опухла. Тебя в булочную с такой рожей даже на порог не пустят.

— Черт, я совсем забыл. Вчера, вроде было получше.

— Ага, а завтра будет еще лучше, — злорадно сказал Соколов, — поверь мне, я знаю, что говорю. Завтра твоя скула и глаз расцветут так, что для выхода в город придется пользоваться траурной вуалью.

— Спасибо, ты как никто умеешь успокаивать.

— Слушай, давай лучше вернемся к нашим делам. Ты вроде нашел тех, кто стоит за изумрудами.

— Это так, но сейчас я не готов озвучить свои выводы. Мне нужно привести в порядок собранные сведения и выстроить их в логическую цепочку, в противном случае ты ничего не поймешь.

— Это те сведения, что ты собрал за последние четыре дня?

— Да, все что я узнал после возвращения из Невьянска.

— За тобой следили четыре дня и им известны все твои контакты за это время. Не исключаю также, что они собрали те же сведения что и ты. Что им это даст?

— Ничего. Во-первых, им неизвестно, что меня дважды посетили Ремизов и Красовский. Они заходили в трактир, но я их не встречал и не провожал и вместе нас никто не видел. Во-вторых, все сведения, которые я собирал в городе разрозненные, и относятся к сделке 1769 года. Даже, если они что-то и узнают, все равно ничего не поймут.

— Уже легче. Что будем делать с этими наблюдателями?

— Думаю, ничего. Мне прописали две недели покоя, вот пусть сидят и ждут, когда я поправлюсь. Если нужно будет выйти в город, воспользуюсь черным ходом и через сад пройду на соседнюю улицу. А тебя что-то смущает?

— Скорее, настораживает. Откуда взялся этот хвост? Мы только приехали в Екатеринбург, и тут же за тобой началась слежка.

— Я не совсем понимаю ход твоих мыслей.

— Согласись, что сделка купли — продажи пяти заводов тридцатилетней давности их вряд ли интересует, значит, дело в изумрудах.

— Скорее всего, что так.

— О том, что мы занимаемся изумрудами, здесь знает только Ремизов, но он вне подозрений.

— А если это результат нашей поездки в Невьянск? Может быть, мы кого-то там вспугнули?

— Тогда пасли бы нас обоих, но пасут только тебя.

— И что это означает?

— Думаю, что хвост ты притащил за собой из Москвы. Вспомни, кто еще мог знать об уральских изумрудах.

— Федор Васильевич выяснил, что убийством Демьяна Протасова интересовался хозяин игорного салона «Червовый валет» Алексей Дулов. Это в том же доме, где и трактир, только на третьем этаже. Не исключено, что он что-то заподозрил, ведь именно его люди напали на меня в Москве, когда я возвращался домой после разговора с Ростопчиным.

— Шрам на голове это дело их рук?

— Да. Меня тогда спас один из работников Ростопчина.

— Если это они, то насколько все серьезно?

— Серьезно, Виктор, очень серьезно. По сведениям московской полиции Дулов, по прозвищу «Князь» причастен к серии разбойных нападений и грабежей. Общая сумма похищенного составляет более двухсот тысяч рублей.

— Если полиция знает, что за этими преступлениями стоит именно Дулов, то почему он не в тюрьме?

— Это только предположение. Доказать его причастность к данным преступлениям очень сложно, ведь сам он никого не грабит и не убивает, это делают другие люди. Тех, кто засветился, он просто убирает, так что никаких свидетелей нет.

— Если это они, тогда понятно, почему за тобой установили слежку — решили, что ты приведешь их к руднику.

— А я привел их на кладбище!

— Ты не очень-то обольщайся, думаю, терпение у них скоро закончится, и тогда они перейдут к радикальным методам. Риск получить по голове в третий раз довольно велик, и нужно что-то предпринять.

— Слежка им ничего не даст, они немного опоздали, поскольку мы уже завершили поиски.

Глава 24. Екатеринбург 21 мая 1798 года (понедельник)

Утром, сразу после завтрака Штейнберг и Соколов расположились за столом, решив обсудить сложившееся положение и решить, что делать дальше. Однако начатый разговор прервал осторожный стук в дверь.

— Входи, Казамирыч! — Крикнул, повернувшись к двери Соколов.

На пороге действительно появился Вацлав Каземирович.

— Там господа из полиции, пан офицер.

— Что им надо?

— Им нужен пан Штейнберг для дачи показаний.

— Скажи, что Генрих Карлович болен и врач прописал ему постельный режим. Как только врач разрешит, тогда он сам придет и даст показания.

— Это я уже говорил, но у них письменный приказ доставить пана Штейнберга немедленно.

— Кто подписал приказ?

— Частный пристав первого отделения Толстопятов.

— С этим не договоришься, придется тебе Генрих съездить на допрос. — Резюмировал Соколов. — Каземирыч, скажи этим церберам, пусть подождут десять минут, пока Генрих Карлович оденется.

Управляющий вышел, а Штейнберг начал одеваться.

— Конечно, можно поставить этого выскочку по стойке смирно, — рассуждал Соколов, — но для этого придется раскрыться, а это нам сейчас, ни к чему.

— Ничего, Виктор, я съезжу. Бог не выдаст, свинья