конец. Странное дело, она никогда раньше не вступала в отношения с предопределенной точкой завершения. И задумалась об этом только теперь, глядя на ряды книг, стоявших здесь веками. Будет ли это полный разрыв? Без каких-либо дальнейших контактов. Или они останутся друзьями? Для нее такое было совершенно непривычно, и она не представляла, как вести себя в такой ситуации. Они и не говорили ни о чем дальше следующей недели. Обмениваться рождественскими открытками, отправлять друг другу электронные письма и эсэмэски? Она сглотнула. Или лучше порвать все сразу и навсегда?

Сердце заныло.

– Ты как будто где-то совсем далеко. О чем задумалась? – спросил он, когда они дошли до очереди к Келлской книге.

Ханна выдавила улыбку, хотя ее слегка мутило.

– Тут вокруг сплошная история.

– Наводит на размышления, да?

Она кивнула и постаралась выкинуть все из головы, пока Конор показывал ей местные сокровища: арфу Брайана Бору и декларацию о независимости Ирландии 1916 года. Наконец они спустились по ступенькам к величественным манускриптам Келлской книги. Несмотря на атмосферный полумрак специально оборудованной комнаты, Ханна ощутила укол разочарования: увидеть можно всего две страницы, а ведь это бесценная реликвия! И все-таки легендарная библиотека сама по себе заслуживала посещения.

С мозгами, слегка распухшими от обилия исторической информации, они наконец оставили затененные помещения библиотеки и вышли на залитую солнцем площадь, а потом по Колледж-стрит спустились к реке.

– Одна из моих любимых легенд об университете – это что студентов не пропускали внутрь без меча. Есть байка, что это правило сохранилось и студентов до сих пор могут оштрафовать за отсутствие меча. Еще рассказывают о потайном винном погребе, но я не уверен, что это правда. И говорят, что нельзя проходить под колокольней, а то экзамены завалишь.

– Хорошо, что я сюда в студенческие годы не попала.

– Зато других плюшек много, – сказал Конор, оглядываясь на здания колледжа.

– Ты здесь учился?

Конор кивнул.

– Мозг семьи.

– Ого. Подумать только: ты ходил по тем же залам, что и Оскар Уайльд, Сэмюэл Беккетт и Джонатан Свифт.

– Не слишком меня это заботило, когда я здесь учился. Меня тогда интересовала только темная материя.

– «Гиннесс»?

– Да, было дело. Лучше, чем здесь, пива не найти. Дурака я свалял: надо было нам выкроить время, чтобы зайти в музей «Гиннесс». Они там сделали наверху смотровую площадку с прекрасным обзором. Но мы можем пропустить по пинте у Миллигана. Потом спустимся к реке, перейдем через мост Полпенни к Дублинскому замку, а оттуда вернемся в гостиницу.

– Надо будет приехать в Дублин еще раз. Такое чувство, будто я на него только одним глазком взглянула.

И в этот миг Ханна пообещала себе, что она сюда действительно вернется. Она полюбила этот город с его георгианской элегантностью Меррион-сквер и мощеными улочками Темпл Бара, с его самобытностью, с древним величием университета и других старинных зданий.

Одна проблема. Она не представляла, как сможет вернуться без Конора.

Глава двадцать третья

– Как тебе Дублин?

Ханна вздрогнула и едва не выронила корзинку с кормом для кур.

– Адрианна! Доброе утро. Это… Это было потрясающе.

Конор рассказал Адрианне? Вот уж не ожидала.

– Я знаю, что вы хорошо провели время. Конор был… очень воодушевлен.

Ох уж эта ее понимающая улыбка! Ханна почувствовала, как к ее щекам приливает краска.

– Хотя, насколько я поняла, Патрик у тебя восторга не вызвал. – Адрианна плотно сжала губы. – Он с нами уже много лет, и я ценю это, но, кажется, пора найти кого-то помоложе и поближе. Ты ведь знаешь Эйдана Фицпатрика?

– Да. Мы вместе учились в университете, а потом и работали. Он очень ответственный и за своих клиентов порвать может.

– Надо учесть, – задумчиво кивнула Адрианна. – Перед Патриком, конечно, неловко, а с другой стороны, ему и самому эта работа уже в тягость.

– Понимаю. Возможно, он будет только рад, если его перестанут отвлекать от скачек.

Адрианна засмеялась.

– Это точно. Хотя поездка к нему – это повод выбраться в Дублин. А это всегда приятно.

– Да, мне очень понравилось. Я вообще без ума от Ирландии. – Ханна огляделась по сторонам. Курочки приветственно суетились у ее ног. Было в этих местах что-то такое, что пробирало до глубины души. Неспешный ритм жизни, чувство единства, теплое отношение людей – как друзей, так и незнакомцев. Она чувствовала себя здесь как дома, и сейчас, когда она смотрела на пенные барашки, пляшущие на ярко-синих волнах, на зеленые холмы, спускающиеся к краю моря, в ее душе воцарялся покой. Она не хотела возвращаться.

С тяжелым вздохом она проговорила:

– Вообще не уверена, что хочу уезжать.

Аттила копошилась у ее ног, выискивая самые лакомые кусочки, и Ханна по-свойски подкинула ей пару кусочков яблока. Она полюбила этих курочек, и это тоже стало частью удивительного родства с этим миром. Всю жизнь она считала себя городской – и так вписалась в сельскую жизнь.

– Так и не надо, – просто сказала Адрианна. – Оставайся.

Ханна уставилась на нее.

– Я не могу.

Курочка склевала еду и встопорщила перья в ожидании добавки.

– Конечно, не можешь, – с ошеломляющей легкостью заявила Адрианна и добавила с оттенком самодовольства: – Если не хочешь.

Эти слова ошеломили Ханну, как удар в солнечное сплетение. Одной фразой Адрианна разметала все отговорки, все увертки, рассеяла, как зерно возле их ног. Ханна прижала одно из зернышек ногой. В раздражении и задумчивости покатала его взад-вперед, не решаясь поднять взгляд.

– Если чего-то очень сильно хочешь, то, как правило, этого добиваешься, – сказала Адрианна, и в ее голосе прозвучали резкие нотки.

Значит ли это, что можно заставить кого-то тебя полюбить? Эта мысль поразила, как удар молнии. Ханна подняла голову и встретилась глазами с Адрианной. Неужели та знала? Или это так, к слову пришлось? Стоит ли рискнуть? Что скажет Конор, если она заявит ему, что хочет остаться? Уж не решит ли, что она чего-то ждет от него? А если и ждет? Той ночью после похода на каяках он ясно дал понять: это все временно. Ну а если нет?! В который раз она вспомнила то мгновение после бара, когда ей показалось, что Конор едва не сказал что-то важное. Но, может, она всего лишь выдает желаемое за действительное?

Адрианна обвела взглядом окружающий пейзаж, и с минуту обе стояли в молчании. Наконец она повернулась к Ханне:

– Когда мы впервые приехали сюда, муж считал, что я спятила, раз такое задумала. – Она взмахом руки указала на горизонт. – Смеялся надо мной поначалу, а потом понял, что я действительно этого