в невеселой усмешке. Он сошел с тротуара, чтобы пропустить компанию молодежи, шедшую навстречу.

– А что твоя мама по этому поводу думает? – не без тревоги спросила Ханна.

– Она была рада, что есть кому разносить нашу славу.

– Правда?

– Она ни слова против Полли не сказала, да они и сейчас общаются. Она считает, что раз мы друг другу не подошли, то хорошо, что это выяснилось до свадьбы. Правильно, если уж на то пошло. С какой стати Полли должна бросать свою карьеру, если я захотел держаться подальше от этого мира?

Тон был нарочито небрежный, но Ханна чувствовала горечь от предательства в его словах.

– Благородно с твоей стороны. Особенно если учесть, что она тебя просто использовала. – Ханна сочувственно улыбнулась.

– Ага. – Он посмотрел на нее. – Умеешь все расставить по местам. Вот за что я тебя лю… – Их взгляды встретились, и у Ханны застрял ком в горле. Какая нежность была в его взгляде. А потом он мягко взял ее за подбородок и поцеловал в губы.

– Мне так жаль, – тихо проговорила она и протянула руку, чтобы погладить его по лицу. Хотел ли он сказать, что ее любит? Она совсем спятила. Если она поняла, что любит Конора, это вовсе не означает, что он испытывает такие же чувства. Полли ранила его, и он ясно дал понять, что не наступит на эти грабли дважды. – Я не хотела быть бестактной.

– Все в порядке. Ты говоришь как есть. Это мама против нее и слова не сказала.

– В отличие от бабушки.

Тут Конор расхохотался от души, и интимное настроение улетучилось.

– Да уж, Бриджет ее никогда не жаловала. Она у нас самая прозорливая. Видит самую суть. Некоторые считают, что Адрианна владеет магической силой, но на самом деле это скорее про Бриджет. В любом случае, все быльем поросло. Удачи ей. Можешь считать меня циником, но теперь, когда она вышла за Ронана, публичность ей гарантирована. Он на телевидении большая шишка. – И он добавил с ироничным смешком: – Он руководил моим первым шоу, так что я перед ним вроде как в долгу.

Ханна видела: при показном безразличии Конор задет тем, что Адрианна поддержала не его, а Полли.

– Моя тетушка пригрозила засунуть деревянную ложку «в отвислую задницу» бывшего моей сестры, когда узнала, что он загулял с ее лучшей подружкой. Хотя раньше при виде него прямо из штанов выпрыгивала, потому что он всегда приносил вкусное вино к обеду.

Конор ухмыльнулся.

– «Из штанов выпрыгивала». Нахваталась ты здесь ирландских фразочек. Глазом моргнуть не успеешь, как превратишься в местную. Мне нравится ход мыслей твоей тетушки. Бабуля Бриджет бы так же поступила. Она делает лицо кирпичом каждый раз, когда речь заходит о Полли. По телевизору ее увидит – тут же выключает, услышит по радио – ругается. Никогда не скрывает своих чувств.

– У нее в голове не укладывалось, что я ничего о тебе не знала.

– Наверное, она тебя из-за этого еще сильней полюбила. Бабушка очень гордится всем, чего добилась Адрианна, но сопутствующую шумиху не выносит. Ей нужна простая жизнь, а мама – прирожденный шеф. Жила бы в городе – рулила бы какой-нибудь крутой корпорацией.

– Она очень впечатляющая.

– Этого не отнимешь. Вот мы и пришли.

Они свернули за угол и оказались на улочке, которая когда-то, вероятно, была проселочной, а теперь – сплошь застроенной георгианскими домиками, превращенными в бары, рестораны и отели.

– Это местечко тоже принадлежит бывшим ученикам Адрианны. Их сырные тарелки легендарны. Сорта со всей Ирландии, даже из самых отдаленных уголков. И они готовят немыслимый колканон.

– Колканон. Это картошка с капустой, да? – По лицу Ханны все было ясно.

– У крестьян веке в восемнадцатом так и было. А теперь это капуста, картофель сорта Юкон Голд, чеснок, жирные сливки, отборный бекон, лук-порей и зеленый лук. Объедение. А еще они подают рагу – хотя и не такое вкусное, как у меня, но тоже неплохое.

– Нравится мне твоя скромность.

Конор беззаботно подмигнул.

– А мне стесняться нечего.

Глава двадцать вторая

– Конор, а ты уверен? – спросила Ханна на следующий день.

Они стояли перед четырехэтажным кирпичным георгианским таунхаусом с нарядными литыми балконами и створчатыми окнами. Лакированную черную дверь с декоративным фонарем украшал бронзовый молоточек. Чтобы попасть сюда, они прошли по тихим окрестностям Меррион-сквер, и теперь казалось, что они перенеслись в прошлое. Вот сейчас прокатит по улице влекомое конной упряжкой ландо с барышнями, сошедшими со страниц Джейн Остин, – в муслинах и шелках, в отделанных перьями шляпках.

– Да. Если Патрик будет думать, что мы еще куда-нибудь собираемся, то мы быстрее все закончим. А то протреплется целую вечность, да еще заставит вместе с ним скачки смотреть. Там всего-то надо подписать несколько бумаг, и мама еще просила кое-что выяснить.

– А в электронном виде нельзя подписать?

– Он старой выучки. Говорит, уже годы не те, чтобы переучиваться. У меня такое ощущение, что мы у него теперь единственные клиенты.

Конор взял дверной молоток и постучал. Наконец дверь отворилась.

– Конор! Привет, старина! А кто это с тобой?

– Это Ханна.

Патрик протянул пухлую ладонь и с энтузиазмом встряхнул руку Ханны, а та изо всех сил старалась не пялиться на его оранжевый галстук с попугаями, который он носил с кремово-синей клетчатой рубашкой и твидовым костюмом-тройкой от Харрис.

– Заходите, заходите! – Голос у него был зычный, как бы идущий от диафрагмы, как у стареющего актера. – Моя домработница как раз кофе наварила.

И, не дожидаясь, пока они последуют за ним, он развернулся и зашагал через выложенный черно-белыми плитками холл к массивной деревянной двери на противоположной от входа стороне.

Бросив быстрый взгляд на Конора, Ханна прошла за ним в помещение, больше всего напоминающее импозантную студию. Внутри обнаружился обшитый кожей стол с двумя честерфильдскими креслами с одной стороны и вращающимся стулом – с другой. И это тоже походило на перемещение в прошлое: тут и камин из белого камня, и книжные полки, заставленные томами в кожаных переплетах с золотым тиснением. Только маленький телевизор на краю стола не вписывался в обстановку, тем более что ведущий под бодрый цокот копыт как раз комментировал скачки.

– И Двойной Переполох наддает! Длинноногая Леди не сдается. Великий Замысел спотыкается, кажется, он сейчас… И Зеленый Лебедь сокращает разрыв! Великий Замысел отстает, и теперь Длинноногая Леди… О да, Длинноногая Леди, еще рывок – и да! Длинноногая Леди побеждает!

– Вот черт, – сказал Патрик. – На нее надо было ставить: четырнадцать к одному!

Некоторое время