он недовольно шевелил бровями, а потом достал карандашик и записную книжку и отметил что-то на одной из страниц. Потом встряхнул головой, точно вспомнив о своих гостях, и убавил в телевизоре звук.

Конор устремил на Ханну страдальческий взгляд, уселся в одно из кресел и жестом предложил ей сделать то же самое.

– Да-да, присаживайтесь, – спохватился Патрик.

То и дело поглядывая на телевизор, он достал папку для документов, раскрыл ее, нахмурился и вытащил из-под нее другую, пробормотав:

– А, вот она.

Пошуршал бумагами и с раздраженным восклицанием захлопнул и вторую папку. Тяжело поднялся, направился к шкафу с документами и принялся шарить по ящикам, бубня что-то себе под нос.

Наконец он достал синюю папку, с комическим изумлением почесал в затылке… поставил ее на место и взял другую.

– Вот она, поганка. – Он бросил папку на стол. – Нужны твои подписи на отмеченных страницах. Здесь, здесь и здесь.

Патрик подтолкнул к Конору папку и уставился в телевизор, отвлекшись только на вопрос:

– А тут?

– Да-да. Валяй, сынок.

Ханна не была уверена, кому это адресовано – Конору или коню.

Несколько минут они говорили о бумагах – как поняла Ханна, передаточных актах. Потом она не без тревоги следила, как Патрик запихивает документы обратно в шкаф, и гадала, доберутся ли они до места назначения.

– Маме нужен совет. Помнишь нашего соседа, Мосса Мерфи? Поговаривают, что он хочет превратить свои владения в предприятие легкой промышленности, и мама беспокоится, не повредит ли это ферме. У нас же общая дорога, вот она и тревожится, не наложит ли он на нее руку. Это его единственный выход на шоссе. Значит, возле кухонь и наших земель будут сплошные грузовики, шум и выхлопные газы.

– Гм-м, ну, тут и думать нечего. Он на эту дорогу лет двадцать зарится, хотя знает, что она не его. Но я подумаю, что можно сделать, чтобы наша дорогуша ни о чем не тревожилась. – Патрик нацепил очки, которые тотчас съехали ему на самый кончик носа, бросил озабоченный взгляд на экран и снова зарылся в папки. – Где-то здесь должна быть карта с границами землевладений.

Он сопел и пыхтел, шаря по ящикам, не забывая при этом следить за скачками. Судя по репликам комментатора, там готовились к новому забегу. И когда прозвучало: «Старт взят!» – Патрик круто развернулся, триумфально вскинув папку над головой. Он удовлетворенно кивнул, глядя на экран, а потом повернулся к Конору.

– Вот копии. Этого хватит.

Он щурился на бумаги, не забывая поглядывать в телевизор, и у Ханны руки чесались выхватить у него документы и просмотреть все самой. Сомнений не оставалось: семейству Бирнов позарез нужен новый юрист.

– Гм, а тут не все… Должны быть еще бумаги… Ну, знаешь, вообще карта границ у твоей мамы на стенке в офисе висит… Но тут было что-то важное про дорогу…

Он вел по странице пухлым пальцем, в который плотно врезалось золотое кольцо, и шевелил губами.

– Ага, вот оно. Все в порядке. Помню, когда он в последний раз требовал совместного владения дорогой, твоя мама предложила ему скинуться на ремонт, и он тут же сдал назад. Твоей дорогой маме не о чем волноваться. – Он заговорщицки улыбнулся Конору, как бы говоря: женщины вечно из-за пустяков шум поднимают, но мужчинам-то лучше знать! Ханна смотрела на него с раздражением. Вечно одно и то же. Старая песня: у женщин одни только эмоции, это мужское дело.

– Дорога частная, и до фермы относится к Киллоргэлли, а дальнейший участок принадлежит Мерфи. Доступ к дороге у него есть, но владение ею, уход и содержание – это все прерогатива Киллоргэлли.

Конор коротко кивнул, но Ханна не без удовольствия отметила, что он не разделял скептического отношения Патрика к тревогам его матери.

– Хорошо. Это положит конец притязаниям Мерфи. Хотя он наверняка и сам знает, чья дорога на самом деле.

– Ясен пень, знает, но удочку все равно закидывает. Особенно с учетом того, что обе семьи здесь уже сотню лет живут. Когда что-то длится так долго, всякие казусы возникают. Надо время от времени все проверять, хотя мало кто это делает.

Выдав это, он сцепил пальцы на груди, деловито кивнул и покосился на экран.

– Это все? – спросил он.

– Да, спасибо.

– Хотите по стаканчику виски? Заодно остальные скачки посмотрим. Я тут хорошую ставку сделал. – Патрик уже тянулся к графину с янтарной жидкостью.

– Извини, но я хотел показать Ханне еще пару местечек в Дублине, так что в другой раз. – Конор поднялся, пожал Патрику руку, и они ушли, так и не получив обещанного кофе, который все это время стоял в сторонке.

Спускаясь по ступеням, Конор произнес:

– Сам знаю. Можешь не говорить. Нужен новый юрист.

– В голове не укладывается, что эти документы не хранились вместе. Не хочешь обратиться к Эйдану Фицпатрику в Трали? Понимаю, что я необъективна, потому что это мой знакомый, но у него всегда все бумажка к бумажке. И я сама бы тоже границы владений проверила.

– Это решает мама, но я ей скажу, конечно. И меня не слишком заботят границы. Просто эта дорога – единственная возможность добраться до земель Мерфи.

Ханна прикусила язык. Конечно, ей-то какое дело. И все-таки Патрик должен был отнестись к вопросу серьезнее. Но сама она вмешиваться не станет. Особенно после случая с Полли: Конор очень болезненно воспринял ее попытки навязаться семье.

– Давай-ка займемся чем-нибудь повеселее.

Для того, кто любит книги, старая библиотека Тринити-колледжа являет собой завораживающее зрелище. Ханна не отрывала взгляд от деревянных сводов. Галереи были сплошь заставлены книгами и украшены мраморными бюстами авторов, от Сократа с Платоном и Шекспира до ректоров университета. Был здесь и бюст герцога Веллингтона; заглянув в буклет, Ханна узнала, что он родился в Дублине. Они прошли мимо рядов со средневековыми манускриптами – здесь царила полная тишина. Ханна задумалась, о каких секретах поведали бы книги, если бы умели говорить.

– Впечатляет, да? – шепнул Конор ей на ухо, и по ее спине пробежала дрожь.

– Это прекрасно.

– Мне не надоедает сюда приходить.

– Понимаю. А представляешь, когда-то студенты могли рыться в этих книгах в свое удовольствие.

Держась за руки, они прошли по шестидесятиметровому (как утверждал гид в телефоне Ханны) коридору. Держаться за руки было очень приятно, хотя и отвлекало. Каким нежным и заботливым был Конор. А прошлой ночью, когда они занимались любовью, все получилось как-то по-другому. Может, она осознала силу своих чувств к нему, или его чувства стали глубже. Они не говорили о том, что будет, когда настанет