— А если там раненый кто? — пришла неожиданная поддержка от Любы. — Лежит, кровью истекает. Лично я готова рискнуть. К тому же вот, Константин хочет вам кое-что предложить.

Мы уставились на бледного парня, который едва мог держаться на ногах. Не человек, а анатомическое пособие по изучению строения скелета.

— Я могу защиту на автобус поставить, но мне нужно время, — произнёс он.

— Ты ведь понимаешь, что это придётся делать снаружи? — спросил Колян. — Я его на кладбище при всём желании не загоню. Вот как чувствовал, что арку над воротами нужно было выше делать.

— А ты мне здесь не умничай! — не выдержал Валерич. — Какая по госзаказу пришла, такую и поставили. В районе и того нет, чуть не в поле людей закапывают.

— Ой, Валерич, да помолчи ты! — осадил бывшего начальника я.

— А ты мне рот не затыкай, я, вообще-то, постарше тебя буду…

— Я тебя прошу, давай не сейчас, — взмолился я. — Лучше вон людей организуй, пусть вещи собирают и к выходу подтягиваются. Мы здесь сами как-нибудь разберёмся.

— Ну-ну, — усмехнулся он, — разберутся они…

Однако зудеть всё же перестал и переключился на работу. Как ни крути, а управленец из него и впрямь очень хороший. При его начале кладбище всегда выглядело в полном порядке, даже зимой все основные дорожки чистились. А касаемо района… Люди действительно говорили, что наша территория — образцово-показательная.

— Мы с Рустамом тебя прикроем. — Я перевёл взгляд на Костю. — Сколько времени тебе нужно?

— Точно не скажу, я таким впервые заниматься буду, — неуверенно ответил он. — Думаю, минут пятнадцать плюс-минус.

— Хорошо, — кивнул я. — Мих, собери людей, тех, кто более-менее стрелять нормально умеет. Твоя точка на крыше сторожки, ещё двоих на стену поставь, ваша задача — с воздуха прикрывать. Костян, давай, дружище, теперь всё зависит от тебя.

Парень судорожно сглотнул, но взгляда не отвёл. Было видно, что ему до усрачки страшно, однако он вызвался сам и заднюю включать не решился. Надеюсь, он действительно сможет установить серьёзную защиту на автобус. От этого зависят все наши жизни.

Кладбище наполнилось суетой. Мы небольшим отрядом собрались у ворот, где я взялся раздавать последние инструкции. А чтобы затея прошла с максимальной эффективностью, самостоятельно проверил каждую точку. Однако подвох крылся в другом. Если мне, как опытному бойцу, было доступно понятие «сектор обстрела», то мужикам пришлось чуть ли не вдалбливать его. Притом уложиться требовалось буквально в несколько минут.

Вся сложность заключалась в том, что каждый отдельный боец должен прикрывать нас от противника в узко заданном секторе. Вроде всё просто, но… Что обычно делают люди, когда видят, что их товарищ не успевает расправиться с врагом у себя? Правильно — стремятся помочь ему. И именно этого делать не следует, потому как сразу же начинается бардак. Боец отвлекается, начинает мешать напарнику, смещая его сектор и расширяя свой. А товарищ, в свою очередь, теряет бдительность, понадеявшись на помощь со стороны. И, как следствие, мы получаем прорыв в защите.

Такие вещи не приходят сами по себе, их нужно вырабатывать на уровне рефлекса. Это как в римских легионах, когда бойцов в шеренге учили колоть противника, который сражается не с тобой, а с соседом. И данная тактика как раз и позволяла выигрывать войны одну за другой. Ведь кто в бою ожидает, что укол прилетит не от бойца, стоящего перед глазами, а откуда-то справа, под бьющую руку? При этом легионер должен уметь защищаться от противника, нападающего именно на него. Сложно представить, какой диссонанс творился в голове у новичков.

Да, войны с тех пор сильно изменились. Но одно осталось неизменным: слаженная командная работа десятка бойцов способна победить сотню хорошо вооружённых противников. Я же не обладал ни тем, ни другим.

— Повторяю ещё раз: не лезть в чужой сектор обстрела, как бы вам того ни хотелось. Как поняли⁈

— Да в принципе, ясно всё, — ответил один из мужиков, что, опять же, покоробило слух.

— Могила! — окликнул меня кто-то в спину, когда я уже собирался отдать приказ к началу операции.

Я обернулся и едва смог сдержать матерную тираду. Там стоял Селиванов, который вновь остался без присмотра. Во всей этой суматохе я попросту о нём забыл и, сдёрнув Маркина с поста, не отправил ему смену. В тот момент мысли были заняты другим, более важным вопросом. Нам очень сильно повезло, что пленник изначально был на нашей стороне.

Нет, с этим определённо нужно что-то решать. Я просто не в состоянии контролировать всю жизнь лагеря, ну не моё это, хоть тресни. Вот в плане тактики боя — это пожалуйста, а бытовые вопросы следует доверить человеку с опытом в данной сфере. Иначе идо беды недалеко.

— Я хочу помочь, — предложил Селиванов. — У меня опыт владения оружием в разы больше, чем у них всех вместе взятых.

— Пусть работает, — вставил своё слово Маркин, видя, что я нахожусь в раздумьях. — От него реально больше пользы будет.

— Хорошо, — решился я. — Ты, как там тебя…

— Паша, — отозвался мужик, которого я поставил на крайний правый сектор.

— Паш, отдай ему ружьё, — попросил я, и тот, не задумываясь, выполнил просьбу.

Нет, я не слепо доверился, как могло показаться со стороны. Аура бывшего авторитета прекрасно просматривалась, и в ней не было и капли злого умысла. В ней скорее преобладало чувство вины и откровенное желание помочь. Именно поэтому я согласился. В противном случае Селиванова быстро бы спеленали и взяли под контроль.

Объяснив новому члену команды его задачу, я в очередной раз напомнил о важности боя только в назначенном секторе и наконец отдал команду на выход, вытягивая на ходу оба меча. Маркин, вооружённый топорами, следовал точно по пятам, прикрывая Костю.

Едва добрались до автобуса, студент тут же взялся за художество. И надо признать, узоры, из-под его руки, выходили куда как изящнее, чем у отца Владимира. Парень был очень крут. Он не просто изображал символы, но и по ходу вплетал в них руны. А когда закончил с левым бортом, вся сторона моментально покрылась толстым слоем инея. Кажется, я даже треск льда уловил, хотя не исключаю, что это была всего лишь игра воображения.

И откуда в нём такая мощь? Ведь он совсем молоденький, неужели его дар проявился ещё в детстве? Других объяснений у меня попросту не нашлось. Надо бы с ним поговорить на досуге. К слову, дорога — самый лучший для этого момент. Может быть, именно за такое её как раз и любят.

Раньше мы с парнями очень ценили подобные минуты