Женька почувствовала, как у нее от волнения и неожиданного ликующего счастья перехватило дыхание. Замужество, свой дом, потом дети, жизнь, как у всех, статус замужней, реализовавшейся женщины, мужчина, который тебя любит и заботится о тебе. Слово «свадьба» было синонимом всех ее тайных надежд и желаний, того, чего ей так мучительно и страстно хотелось. Девушка лежала, замерев, боясь даже моргнуть, чтобы не спугнуть такой важный, долгожданный момент, не сбить Володю с судьбоносной темы.

— В любом случае платье надо купить пышное, — продолжал он как ни в чем не бывало. — Ты такая хрупкая, что в пышном платье будешь похожа на бутон белой розы или на эльфа, — проговорил он мечтательно.

Женька, забыв о недавней счастливой робости, резко поднялась на локте и с насмешливым удивлением взглянула на Володю, настолько эти романтические отвлеченные мысли были ему до сих пор не свойственны.

— Тебе что, пышные платья не нравятся? — по-своему понял ее реакцию адвокат.

— Нравятся. Просто странно, что тебя такие вещи заботят. А тебе хочется, чтобы я была в пышном? — снова ложась, спросила она. Только теперь она устроилась так, чтобы видеть его лицо.

— Да, в пышном и в белом. И еще лимузин, и все остальное, что полагается. А потом мы рванем с тобой в Париж. На пятизвездочный отель денег у меня не хватит, но что-нибудь симпатичное, без тараканов, в центре города мы подыщем. Представляешь, будем гулять по Монмартру, пить по утрам кофе с круассанами в уличных кафе, гулять по Елисейским Полям… Хотя в ноябре там будет холодно, — нахмурился Володя. — Может, лучше на море? После Мурманска я могу пригласить тебя куда захочешь, хоть на Бали, хоть в Доминикану. Ты куда хочешь?

— Не знаю, — мечтательно промурлыкала Женька, уже представляя себе с упоением и пляж, и Монмартр, и дальнейшую свою замужнюю жизнь, и даже пышное белоснежное платье. — Я куда угодно хочу.

— Значит, вместе еще подумаем, — согласно кивнул Володя. — Хотя я, наверное, за море. Представь себе беленький мягкий песочек, пальмы, прибой. Можно дайвингом заняться. А теплой тропической ночью, — делая голос ниже и приглушеннее, зашептал ей жених в самое ухо, щекоча и обжигая дыханием, — мы будем купаться при луне, обнаженные, а потом, лежа на песке…

Женя его почти не слушала, а только чувствовала сильные, крепкие руки, которые гладили ее спину, грудь, ощущала его губы, вдыхала аромат его тела, сильный, густой, полный энергии и свежести, и потому не сразу заметила, что тон его голоса немножко изменился, и Володя уже несколько раз повторил какую-то фразу и настойчиво требует ответа, водя по ее щеке губами.

— Гм, — пробормотала Женька, не открывая глаз и не выходя из состояния томной неги. — Конечно.

— Умница моя, — шептал Володя, оживляясь, — он хороший мужик, а передача и так получится.

— Кто хороший мужик? — растерянно переспросила девушка, неохотно разлепляя глаза и ощущая где-то в глубине безотчетную пугливую тревогу. — О чем ты?

Володя взглянул на нее растерянно, видимо, понял, что она его совершенно не слушала, и, снова опустив лицо, проговорил мягким, убаюкивающим голосом, лаская ее плечо щекой и покрывая его легкими поцелуями.

— Я говорил, давай не будем освещать в твоей передаче историю Лены Матвеевой, у тебя и так много материала. А убийство это слишком серьезно, пока полиция не закончит следствие по такому серьезному обвинению, не стоит голословно обвинять людей.

— Подожди, — встряхнувшись, остановила его Женя. Она выбралась из его объятий и настороженным, недоуменным взглядом посмотрела на жениха. — А о каком мужике ты говорил до этого? И что тебе до моего эфира, раньше ты никогда ими не интересовался?

Володя вздохнул, отстранился от Женьки и сел на кровати к ней лицом.

— Послушай, Жень, я действительно никогда не вмешивался в твою работу и глубоко ею не интересовался. А возможно, стоило бы. — Адвокат смотрел куда-то в сторону и лишь время от времени бросал на девушку смущенные, озабоченные взгляды. — Понимаешь, я знаю Петручинского. Он муж мой двоюродной тетки. Маминой сестры. А жена Мамочкина моя троюродная сестра. Я просто так был поглощен своими заботами, что не дал себе труда внимательно вслушаться в твои рассказы. Я знал, что у Никиты есть юридическая фирма, но никогда особенно не интересовался его делами, да и вообще мы с ним плохо знакомы. А вот Ольгу и тетю Нину я знаю хорошо, да и Василия Осиповича тоже, — рассказывал он, словно с трудом произнося слова. — Он второй муж тети Нины и приемный Олькин отец.

Женя слушала его, не мигая, пытаясь осознать масштабы катастрофы.

— Он хороший мужик, правда. Если бы не он, я бы вряд ли стал тем, кем стал. Он здорово помог мне на первых порах. И потом он отличный семьянин, и я вообще уверен, что он не имеет отношения к смерти твоей подруги, — все более уверенно, настойчиво говорил Володя.

— То есть как? — журналистка не верила своим ушам. — Я же объяснила тебе все! Я все тебе доказала, как дважды два! Твой замечательный семьянин — убийца!

— Женя, нельзя бросаться такими обвинениями. Они требуют доказательств, а я не уверен, что следствие докажет его вину. А вот твои голословные обвинения с экрана могут стоить хорошему человеку карьеры, сломать ему жизнь, и не только ему. Подумай об этом! — строго глядя ей в глаза, посоветовал жених.

— То есть, говоря простым языком, если я в эфире вывалю всю историю, отмазаться твоему родственнику будет сложнее, а если нет, он по-тихому всю историю замнет? — едва сдерживая возмущение, проговорила Женя, глядя на него.

— Я не уверен в том, что ему придется от чего-то отмазываться, — недовольно произнес Володя. — Я практически убежден, что он тут ни при чем.

— Ну, да. Роковое стечение обстоятельств? — со злой усмешкой переспросила девушка.

— Жень, давай забудем на минутку о твоей работе и подумаем о нас, — меняя тон, мягко проговорил адвокат. — Пойми, скоро ты станешь частью моей жизни, войдешь в мою семью. Как ты будешь смотреть в глаза тете Нине, когда будешь встречаться с нею на семейных праздниках? А Ольке, для нее Василий Осипович как родной отец? Что будет чувствовать моя мать, встречаясь с ними?

— То есть тебе кажется, что будет естественнее, если я буду встречаться с ними и с твоим дорогим Петручинским, смотреть ему в глаза, знать, что он убийца, и, мило принимая у него из рук тарелку с салатом, благодарить и улыбаться, делая вид, что никакой Матвеевой и на свете не было? Это тебе кажется естественнее? — И хотя Женя дала себе слово сохранять спокойствие, под конец ее голос сорвался на писклявой, визгливой ноте.

Ну почему у мужчин в момент волнения голос становится ниже и солиднее, а у женщин из-за спазмов в связках визгливее и капризнее? — горестно подумала она, мимоходом сожалея о своей несдержанности.

— Ты можешь вообще с ними не встречаться, — коротко бросил Володя.

— Ах, в этом случае я могу с ними и вовсе не встречаться? — тяжело дыша и едва сдерживая рвущееся наружу возмущение, спросила журналистка.