любого на куски порву! А еще раз он в ее сторону посмотрит — я не вспомню об Артуре. Прихлопну тварь!

Сглотнув, Адель переводит ошарашенный взгляд на меня и вздрагивает, будто смерть увидела. Надеюсь, вспомнила о заказанной девочке Асе. Меня сейчас только слепой не узнает.

— Видимо, это какая-то ошибка, — лепечет она.

Камиль подталкивает к ней ноутбук:

— Как и все это! Посмотри, тут много сюрпризов. О том, как бабки Глеб отмывал, как за твоей спиной дела проворачивал. Все его счета. Его сделки. Его «левые» партнеры и… партнерши. Одна тебе особенно интересна будет. Молодая девушка в Доминикане. Аппетитная мулатка и ее поразительно похожий на Глеба двухлетний малыш. Я собрал для тебя целую коллекцию потрясающих фотографий.

Взгляд Адель падает на экран ноутбука, и она безвольной куклой опускается в кресло.

— Интересно, бабки, что были обнаружены при нем, когда его на «скорой» забирали, он ей перевести собирался? Или может, своей длинноногой модели из Парижа? — Камиль буквально размазывает Адель, немигающе смотрящую в экран. — Кстати, тут еще одна занятная деталь из его прошлого всплыла. Но ты о ней без нас почитай. Увлекательно до слез. Сам едва не всплакнул, — скалится Камиль, а у меня сердце трепыхается. Я ведь тоже этому ублюдку верила. — Наслаждайся. Сестра.

Он делает шаг назад, рукой подзывает меня к себе и разворачивается к двери. Едва я оказываюсь рядом, как он сплетает наши пальцы. Цепко, по-хозяйски, демонстрируя Адель, насколько мы связаны. Я кожей чувствую, что если еще хоть раз она вякнет какую-нибудь гадость обо мне, Камиль и ей двинет.

Мы выходим из кабинета, и я останавливаюсь.

— Камиль… Что ты накопал о нем?

— Много всего. Точно хочешь знать?

Я пожимаю плечами. Он сокращает расстояние между нами до миллиметра, берет мое лицо в свои ладони и заглядывает в глаза:

— Обманщик, ловелас, продажный бабник. За хрустящие купюры научился девичьи сердца разбивать. А позже жадность резьбу сорвала. Ты лишь одна из многих его жертв. Не сообщница и не предательница. На тебе его грязи нет. — Он губами прикасается к моему лбу и крепче прижимает меня к себе.

Я выдыхаю. Удивительно, я боюсь запачкаться злодеяниями Глеба, но чувствую себя абсолютно чистой, будучи невестой киллера. Никогда не знаешь, что прячется под оберткой и какова начинка на вкус, пока не попробуешь.

— Камиль, — привлекает наше внимание появившийся в коридоре Чеховской старший. Мы одновременно переводим на него взгляды. — Ты готов поговорить?

— Нет, — цедит Камиль.

— Я не уеду, пока мы не договоримся.

— Значит, тут умрешь. Этот дом все равно похож на склеп.

Господи, из-за этого человека мы с Камилем едва не расстались, но сейчас, снова видя его, я испытываю к нему жалость. Снова папу вспоминаю.

— Камиль, — шепчу его имя очередной раз.

— Ты опять?

— Я буду с тобой. — Беру его за руку. — Если отец не против? — Смотрю на Чеховского, и у него расслабляются напряженные мышцы лица. Словно мое обращение согрело его, бальзамом раны смазало.

— Я даже буду рад познакомиться с вами, Анастасия, — отвечает он, произнося это имя с особой нежностью. О покойной бывшей жене вспоминает. Кажется, даже ждет, когда же за ней отправится.

Из кабинета доносится звон разбитого стекла и протяжный вой Адель.

— Что там? — хмурится Чеховской.

— Белочка, — роняет Камиль. — У Адель.

— Не знал, что у вас водятся белки.

— Только одна. Но очень крупная. — Его взгляд касается моего лица, становится мягким, почти бархатным. — Хорошо, идемте поговорим.

Глава 15. Часы

Камиль

Господин Чеховской не припоминает мне, как я угрожал ему стволом. На него это не похоже. Обычно давить на человека доставляет ему удовольствие. Постарел мужик.

В гостиной он садится на диван. Я не планирую тратить на него много времени, поэтому задерживаю медсестричку, когда она тянет меня к нему. Не спорит, девочка. Остается со мной.

— Ты, Камиль, не сердись на меня, — начинает господин Чеховской. — Когда старуха с косой в дверь стучится, о многом думаешь, чему раньше значения не придавал. Мне жаль, что вы поссорились из-за меня.

— Жаль? — усмехаюсь я, не веря в его искренность. — Ты годами не оставлял попыток поссорить моих родителей. А сейчас вдруг стало жаль, что их отпрыск едва не потерял свою невесту? Рассказывай эти сказки кому-нибудь другому.

— Я мечтал дождаться внуков от тебя, — вдруг заявляет он, игнорируя мои слова. — Много раз представлял, как буду нянчиться с ними, приучать уважать и гордиться таким отцом, как ты…

— Уберегать от моих ошибок, — завершаю я его красивую речь.

— Или от своих. Десять лет, Камиль. Я потерял десять лет жизни, отвернувшись от тебя. Одна из моих самых больших ошибок. Понимаешь, чем лучше твой ребенок, тем больше ты от него требуешь, доводишь до идеала. Я никогда ничего не ждал ни от Адель, ни от Романа. Родные дети, за которых стыдно. С Адель все понятно. В мать сучка выросла. А с Ромкой сам виноват. Не надо было у Насти его отнимать. Я пацана испортил, когда матери лишил.

— Я не настроен обсуждать их. Давай без прелюдий. Если я захочу церемоний, то схожу чаю попить в китайском ресторане.

Он опускает лицо. Медсестричка слегка дергает меня за руку. Плохо исправляется: до сих пор сочувствует даже эгоистам.

— Может, когда-нибудь ты меня простишь, — произносит он, подняв глаза. — Я ложусь в клинику, Камиль. Оттуда сразу на кладбище. Уже не увижусь с вами, не скажу, что люблю и горжусь. Тобой, Лучианой. Наверное, я хотел верить, что она от тебя.

— Хватит об этом, — фыркаю, чувствуя, как тонкие пальцы сжимают мою ладонь.

— Я причинил вам боль, Анастасия. Поверьте, не со зла. По глупости. Возраст, — улыбается он. — Это даже хорошо, что я ошибся. У вас впереди целая жизнь. Ваше общее будущее с любимыми родными детьми. За руку держитесь, — кивает господин Чеховской. — Не отпускаете друг друга. Это похвально. Не каждому суждено встретить настоящую любовь и не упустить ее. Прислушивайтесь друг к другу, уважайте, покоряйтесь. И тогда вас никто не разлучит. Кто знает, может, однажды на моей могиле и от вас цветы появятся.

— Хватит давить на жалость, — вздыхаю я. — Сами разберемся.

— Я, сынок, завещание написал. Внукам счет в банке оставил. Адель — машины. Роману — квартиру в Москве. Надеюсь, ты примешь от меня мой особняк в Подмосковье и бизнес? Дом большой, уютный, семейный. Я строил его, рассчитывая, что когда-нибудь там толпой будут бегать, играть мои внуки. Твои дети. И бизнес не могу ни Адель, ни Роману доверить. Всю жизнь