Я улыбнулась мальчишке, сделав вид, что не услышала последнего предложения:

— Теперь я поняла, почему контрабандисты называют себя кротами. Я-то думала, это потому, то они что хочешь нарыть могут. А оказывается они в норах живут.

Бусык звонко расхохотался.

— Ага, -заявил он, — мой батька однажды целый год в ходах провел. Только это его не спасло, — он внезапно помрачнел и горько вздохнул, — как вышел, так его и...

Он не договорил, замолчал, нахмурившись, но я поняла:

— Мне очень жаль...

Мальчишка дернул плечом... то ли, сказав, мол, понял, то ли огрызнувшись, мол, не нуждаюсь в ваших соболезнованиях. И от этого мне стало еще больнее... сразу бросились в глаза довольно ветхая рубашонка, дырка на штанах, в которой при каждом шаге мелькала белая, острая коленка. А еще я вспомнила его радость тогда, когда я при прошлой встрече дала ему несколько гринок. И свои мысли о том, что это мог быть Лушка...

И я снова сделала это. Даже как-то мыслей не появилось, что можно сделать вид, будто все это меня не касается.

— Бусык, — я поймала его за плечо и развернула к себе, — хочешь я заберу тебя к себе? Будешь жить с моим сыном... он хороший, вы подружитесь.

Мальчишка опустил голову, чтобы я не видела его лица и, кажется, плакал.

— Нет, — мотнул он головой и вытер заслезившиеся глаза рукавом. — Я с мамкой живу. А с Лушкой мы и так дружим. Мы с ним часто по ходам в Нижний город сбегаем... ой! — он вскинул на меня испуганный взгляд. И затараторил, — тетька Елька! Вы только Лушку не ругайте. Он же всегда только после уроков уходит. И дядьке Жерену не говорите, пожалуйста! А то он уже обещался мамке нажаловаться. А она меня запрет! Она знаете какая строгая?! Ее папка ужасть как боялся. И даже дядька Жерен боится! Хотя она младшая сестра.

— Ты племянник Жерена?! — удивилась я, старательно рассматривая лицо мальчишки покрытое грязными разводами. Ну, должно же быть что-то похожее?

— Ну, да, — кивнул он, умоляюще гладя на меня, — они с мамкой моей двойники. Только мамка моя второй родилась, младшей.

Теперь я тоже ничего не понимала...

— Так почему же ты в таком виде? Ну, босой и грязный? — удивленно спросила я. Как-то не верилось мне, что Жерен мог бы бросить сына своей сестры в таком состоянии.

— Так я же на задании! — засиял мальчишка и гордо добавил, — дядька Жерен сказал, что нужен надежный человек, которому он может доверять. И лучше меня никто не справится! Тем более, папка мой из кротов, и я батины ходы, как свои пять пальцев знаю. Поэтому мне дядька Жерен и доверил вас до Среднего города под землей довести. По земле вы бы не дошли. Споймали бы вас.

Гордый Бусык взглянул на меня свысока.

Глава 7

Ходы контрабандистов вывели нас на окраины Среднего города. Мы поднялись по лестнице, прямо посреди подземного коридора, и оказались в доме небогатого лавочника. Семья была дома, но наше появление из тайного хода, который находился под столом на кухне, они как будто бы не заметили. Как сидели и ужинали, так даже глазом не моргнули, когда прямо им в ноги вылезли мы с Бусыком.

Я заподозрила, что тут замешана какая-то Древняя магия, скрывающая нас от из взгляда, но Бусык пояснил, среди контрабандистов существует закон: если в вашем доме из тайного хода вылезли какие-то люди, то вы должны сделать вид, что они невидимы.

Закон соблюдали так истово, что появление чужаков в своем доме на самом деле выпадало из поля зрения и из памяти. Каждый контрабандист знал, в следующий раз именно он может вылезти из сундука в чужом доме.

— Когда я был маленький, — важно заметил Бусык, — у нас дома из ходов однажды так много людей вышло, что они в доме все полы затоптали. Мы с мамкой их даже не увидели. Только мамка потом ругалась сильно, мол, ходют и ходют, полы из-за них перемывать надо.

Мальчишка оказался знатоком не только Нижнего города Здесь, в Среднем, он тоже чувствовал себя как дома и вел меня к Жерену какими-то узкими переулками и норами, которые нормальные люди попросту не замечают.

Когда мы вылезли из очередного простенка, я с удивлением поняла, что каким-то невероятным образом мы преодолели огромную часть города, практически не показываясь на широких, многолюдных улицах. Да, времени на это ушло немного больше, но подобная скрытность того стоила. Если бы я знала эти тайные ходы контрабандистов, то мы с Дишланом не попали бы в руки людей графа Шерреса, когда он силой привез меня в посольство, чтобы выяснить, кто я такая... Вспомнив тот случай, я невольно вспомнила, как ловко барон Пирр скрылся от людей моего телохранителя. Возможно он тоже воспользовался тайными тропами? Это многое бы объяснило.

— Тетька Елька, лезьте, — Бусык повернул какую-то загогулина на кованном заборе дома Жерена, и легко отодвинул кусок ажурной решетки, открывая лаз, ведущий в плотные заросли кустарника, — идите прямо по тропинке, махнул он рукой, обозначая направление, — там вас уже ждут. А мне надо в Нижний город вернуться. Пока братва не хватилась.

Я поблагодарила мальчишку и пролезла в дыру. Между кустарником вилась узкая, едва заметная тропка, ведущая вглубь сада. Я прошла по ней, пригибаясь под переплетенными над стежкой ветками, которые как раз и создавали ощущение дремучих, непроходимых зарослей. И через полтора десятка шагов оказалась у большой, беседке, стоявшей в самом дальнем уголке ухоженного сада. Там кто-то был. Я, стараясь не шуметь нырнула в темное, скрытое в зарослях девичьего винограда и пахнущее легкой грибной сыростью нутро. На широкой скамье, закинув ноги на невысокий столик, сидела девушка с книгой в руках. Слишком хорошо одетая для прислуги...

— Дошка?! — ахнула я, узнав в девице дочь Селесы.

Она вскинула взгляд над книгой и засияла:

— Тетька Елька! — Дошка одним движением скатилась со скамьи, небрежно бросив книгу на стол, и кинулась мне на шею, — пришла! Наконец-то! А-то мы ждем, ждем... Мамка уже все глаза выплакала! Идем скорее!

Она потянула меня прочь из беседки. Мы бежали по дорожкам сада. Дошка, заливисто смеясь, что-то рассказывала мне, а никак не могла уловить