и Джо смотрели ошеломленным взглядом. – Очень странно, что министр наук ведет себя…

– Заткнись! – прервал его Форк. – Садись за пианино! Вызов принят!

Джо торопливо поднялся на платформу и воскликнул:

– И я участвую!

Уилл ударил его локтем об его локоть и гневно пробормотал:

– Ты блин играть не умеешь, придурок! И молодой ты еще!

– Ну Могу тоже под тридцатку…

Фауст перебил:

– Ты неуклюжа, Уилл прав, топай отсюда, чучел.

Уилл настороженно подошел к Форку и вполголоса сказал:

– Как ты его назвал?

– Чучело…

Карсон резко ударил по роже Фауста, пнул его к пианино и с тяжестью рукой ударил его голову об клавиши пианино. Раздались случайные ноты, в совокупности которые создают дисгармонию. Форк вылез из рук Уилла и только хотел было ударить, так тут роботы схватили его.

– Вам нужно остыть, сир. – сказал один из роботов.

Фауст выдернулся из рук роботов и поправил свой пиджак. Уилл рассерженный стоял и на радость толпе воскликнул:

– Уж если бы не моя доброта, я вызвал бы тебя на дуэль тоже.

– Вы чего, это старое мышление от моих рабочих подхватили?

Мог вмешался:

– Я могу играть?

– Конечно. Что за цирк вы тут вообще устроили? Только давай, что-нибудь сложное, если ты конечно такое умеешь.

Киллиан коснулся пальцами обеих рук клавиш на пианино, занял удобное положение на кресле и начал потихоньку играть лишь одну высокую ноту.

– Какой темп?

Мог промолчал.

– Побыстрее, чего как малышня – усмехнулся Форк.

Он ускорился, нажимая все ту же ноту «ми».

Наконец, он заиграл первые два интервала высоких и начал петь:

«Я помню нашу скачку на коня́х

И тебе было, что мне в ухо прошептать.

Тебе гласили исчезнуть в пух и пра́х,

Ведь кони не умеют летать.»

И вот на следующие строки он заиграл левой рукой низкими нотами, придавая басс мелодии, а правой играл очень быстро высокими нотами:

«И́ вот завыла метель,

Пришла угроза и даже капе́ль

Замерзает во мраке глубокой ночи́

Да бо́льше не падает на чьи-то очки́.

Застыв от страха и мучений внутри́,

Ты ставишь под угрозу тех, у кого есть отцы́.

Проснись и пой, спасай людей

Проснись и не стой, созывай коней.»

И вот, Мог, напрягая мышцы от невыносимой боли в пальцах от скорости игры, на следующих строках еще ускорил свою игру до полного ошеломления в выражении лица всех:

«Метель усилилась, деревья прогнулись,

Животные бегут по природным инстинктам.

И даже дома уже не виднелись,

А ты все стоишь деревянным прогибом.

Лицо замело, уже не видно пути

И черт-возьми, как не крути!

Подохнем мы скоро, замерзнут очи

А тебя уже хоть палку как гни.»

Он закончил петь и играть песню, размахивая руками, словно те обожженные. Все, кроме Форка, похлопали.

Фауст сказал:

– А чего так коротко? Решил спародировать свое достоинство между ног?

Мог посмотрел на него озлобленным лицом и промолчал.

– А теперь робот.

Прототип сел за пианино и начал играть и петь. Пел он не своим голосом, а записью Мога, а игра его почти не отличалась. Киллиан понимал, что прототип сейчас играет ничуть не хуже и он проиграет, однако стоит помнить, что проиграл – дуэль. Может показаться удивительным, что Фауст согласился на столь странную сделку, но просто он понимает, что если откажется, то его работники дикари просто засмеют его и производительность может уменьшиться, соответственно. Вот только разве это стоит его жизни? Если вы еще не поняли, Форк очень самоуверенный человек.

Пока робот играл, Мог опять погрузился в отчаяние. Очередной раз перед ним встает правда, встает она о том, что больше искусство не имеет никакой ценности, по крайней мере той, что была раньше.

Прототип закончил игру и Фауст заявил:

– Так, а теперь дуэль!

– Нет, он не выиграл! – ответил Киллиан.

– Что?! Да что за цирк вы тут устраиваете?!

– Это я вас хотел спросить, – сказал в голос вдалеке.

Форк очумевший развернулся к тому человеку.

Уилл сказал:

– О! Джеймс Гунсберг, на этот раз напал уже я.

– Да, я уже видел. Я слежу за вами тут с самого начала.

Фауст спустился с платформы к Джеймсу и сказал:

– Что еще за слежки, Джеймс Гунсберг!? Мы так не договаривались.

– Форк Фауст, – с улыбкой сказал Гунсберг. – А мы договаривались, чтобы не было никаких камер и, мол, не было еще и такой толпы! – Джеймс достал сигарету и закурил. – Как же хорошо, что я все предвидел.

– То есть?

– Форк Фауст, согласитесь, кроме официальной зарплаты, у вас есть лишь второй источник дохода и это ваше предприятие по производству искусственного дерева. Так ведь?

Форк вздохнул и кивнул.

– Все ваши родственники погибли, друзей у вас нет, потому что вы крайний интроверт, социофоб. Так ведь?

Фауст не отреагировал.

– Конечно, все так. То есть источников дохода у вас два: ваша зарплата и предприятие. Понимаете, мистер Фауст, я не смеюсь доверять кому-либо – это прекрасно осознанно вами, однако вы допустили фатальную ошибку. Вы подумали, что я не буду следить за вами. Нет, я не ходил и не прятался за вами, я отслеживал все ваши переводы, доходы, а также некоторые ваши работники, брав с Уилла взятку, информировали о вашем поведении, настроении. Мы отслеживали успехи вашего предприятия, все до единого! Все законно, кроме взяток и операций в банках и… Не важно. И вот что получилось: зарплата та же, а предприятие наоборот уходит в минус и при этом, по словам работников, ваше настроение только улучшилось, а также ваши денежные переводы показали, что вы тратите, мягко говоря, дохренище.

– Я не понял, вам какая разница?

– Вся эта слежка, большое количество денег в последнее время и ваши связи со властью говорят об одном: вы пытались нас сдать. Не переживайте, камера не снимает никакой эфир, а народ снова под влиянием взятки. Ох, я вижу уже ваш пот. Кто попросил вас следить? Крита?

– Да, Крита! А что вы мне сделаете, а? Убьете?

– Приятного аппетита.

– Что?

Форк задохнулся и свалился комом на песок.

Уилл воскликнул:

– Повар из вас классный!

– Да, только убивать и умею.

Мог подбежал к Джеймсу, чтобы спросить у него насчет Лиззи, но тут… Он увидел те самые темные кожаные перчатки. Точно такие же были в той комнате, они вывалились из источника огня, словно специально. Может это знак? Тут жара, а он в перчатках, значит это знак, подумал Киллиан. Наконец, сделав вид, что ничего не видел, он спросил:

– Ты же мне дашь позвонить Лиззи