блеска у Теолрина настолько сильно закружилась голова, что он едва нашел в себе силы, чтобы не выскочить наружу навстречу глоткам свежего воздуха.

Вторым элементом хаоса была музыка. Она была разной: то ритмичной и настойчивой, словно они присутствовали на военном параде, то нежной и мелодичной, словно птичьи трели на рассвете. Вслед за музыкой менялся и ритм танцев. Танцующие казались Теолрину похожими на морские волны: порой практически неподвижные и тихие, в какой-то момент они начинали стремительно и резко двигаться, превращая зал в бурлящий водоворот шагов, поворотов и мелькающих рук.

Сам Теолрин не танцевал, предпочитая наблюдать за этими хитросплетениями рук, ног и жестов на расстоянии. Поначалу настроенный исключительно скептически, со временем он даже слегка проникся этим духом, что царил в зале. Что-то было во всей этой вычурности. Что-то такое, частью чего ему в глубине души хотелось себя почувствовать. Наверное, это было как с тем глотком шампанского: горьковатым, невкусным, но при этом обладающим каким-то цепляющим послевкусием.

В этот пестрый сумбур из движений и звуков время от времени вклинивался церемониймейстер (ну, или как называют человека, что — единственный из присутствующих — имеет возможность вещать на весь зал; Теолрин не был силен в тонкостях дворцовых именований). Первый раз, вскоре после того, как заиграл оркестр, он торжественно провозгласил начало бала, потом, указав на одну из верхний галерей, представил собравшимся герцога Гальберта Каэрха, в пурпурно-золотых одеждах и львиной маске (как будто, кроме Теолрина и его напарников кто-то из присутствующих не знал, как выглядит герцог). Также церемониймейстер в коротких перерывах между музыкальными произведениями объявлял благодарности отдельным прибывшим гостям, при этом уже не «выдавая» их, как в случае с герцогом — в частности, он упомянул и обоих сыновей короля, и трех дочерей герцога, и, что особо привлекло внимание Теолрина, семью Мрэйгара, короля Альзантиса.

Все это, конечно, занимало Теолрина, примерно как и столы с выпивкой и роскошными закусками в одном из концов зала, но все же не полностью.

Их с Джейл и Клэйвом первоочередной задачей были поиски Факела.

И пока что поиски эти проходили безрезультатно. Сейчас, на третьем часу их пребывания на балу, Теолрину казалось, что он видит, как Клэйв нервничает так сильно, что по его неприкрытой шее текут струйки пота. Клэйв постоянно носился туда-сюда по залу, не взирая на свою искалеченную левую руку, что по-прежнему висела на перевязи, и даже завязывал диалоги с теми аристократами, у которых невозможно было разглядеть шею. Джейл реагировала сдержаннее, но не сильно: ее движения стали дерганными и неуверенными.

Мало-помалу тени сомнения начали затрагивать и Теолрина. Может, трактирщик обманул их? Маловероятно, конечно — у него были сотни возможностей сдать их страже или инквизиции с потрохами. Тогда просто ошибся? Перепутал время и место? А, может, Факел просто не смог прийти? Например, его схватили на подступах ко дворцу и сейчас пытают в инквизиторских застенках, засовывая в уши и ноздри раскаленные гвозди? Или, к примеру, он просто заболел. Бывает же такое, что даже сильные мира сего (если Факела можно было отнести к их числу) просто берут и подхватывают простуду? Или, чего хуже, стеклянную лихорадку.

Однако сомнения не мешали Теолрину продолжать поиски. Когда очередной обход вокруг танцующих пар не принес успеха, он занял наблюдательную позицию между столов с едой и прохладительными напитками. И те, и другие были под стать его ожиданиям. Куски горячего мяса, холодные закуски, салаты и даже выпечка — на мисках и тарелках было все, чтобы утолить запросы самого заядлого гурмана. В напитках тоже не было недостатка: чтобы не вызывать подозрений, Теолрин уже попробовал и пшеничный эль, и пряное холодное вино, и даже какой-то крепкий винный напиток, что подавался в крохотных бокалах. Его голова предательски кружилась, но Теолрин подозревал, что дело не в выпивке, а в непривычной обстановке и хаотичных движениях танцующих.

Он как раз собрался было потянуться за очередным бокалом вина, когда краем уха услышал разговор троих пестро разодетых мужчин, что проходили неподалеку:

— …с чего бы нам обращать на них внимание? Пусть себе горланят, сколько хотят.

— Ты не прав, — оборвал его тот, что шел посередине. Если у остальных в этом зале одежда была богатой, то этот тип, в золотой маске в виде коронованного тигра, выделялся даже среди прочих. — С этими выродками нужно покончить. Они как въевшаяся в продукты плесень. Как вода, что, соприкасаясь с железом, создает ржавчину…

«Небось подслушал где-то, — предположил Теолрин, морщась от переизбытка пафоса в словах говорившего. — Сам-то небось понятия не имеешь, как выглядит плесень».

Троица подошла к одному из свободных столов. Один из слуг тут же принялся с небывалым рвением наполнять пустые бокалы напитком, который Теолрин окрестил «крепким вином», и раздавать их мужчинам. Теолрин как бы невзначай переместился к соседнему от них столу. Информация, какой бы она не была, лишней не будет. Особенно здесь и сейчас.

Особенно когда речь, как он понял, идет о…

— Богомерзкие еретики! — Мужчина в маске коронованного тигра скривился: не то от крепкой выпивки, не то от упоминания еретиков, после чего грохнул опустевшим бокалом о стол. Слуга тут же вновь наполнил его. — Перевешать бы этих мразей, всех до одного!

— Уймись, Дэнви, — попытался успокоить говорившего один из соседей. — Инквизиция знает, что делает. Ты же знаешь, на днях они поймали одного из их числа.

«Дэнви? — Теолрин нахмурился, а затем улыбнулся, как мозаичное полотно сошлось. — Так вот, значит, как выглядит его высочество Дэнвейс Ревностный служитель Небесного Культа и женских прелестей. Любопытно».

— Одного? — Принц взял бокал и поглядел на него с явным неодобрением, читавшимся даже сквозь маску. — Я тебя умоляю, это капля в море. Будь на то моя воля, я бы перерыл весь город! Устроил бы обыск в каждом гребаном доме! Заглянул в каждую щель, чтобы найти этих вонючих крыс! — Дэнвейс выпил и вновь саданул бокал по столу. Тот отозвался звоном и долгой вибрацией. Слуга, видимо, на всякий случай, отошел чуть назад. — Клянусь бородой Кельма, дай отец мне волю, и я лично перевешаю их всех! — Принц явно разошелся не на шутку. — У меня на носу свадьба, а я должен ломать голову над тем, как сделать за инквизицию их же работу!

— Быть может, — осторожно заметил молчавший до этого второй приятель принца, — твоя будущая жена поможет тебе с этим?

— Кто, эта язвительная сучка из Альз-ан-Таэра? Да она же чокнутая! Мне придется ее хорошенько выдрессировать, прежде чем ее можно будет выпускать в люди.

— Ну, — первый приятель легонько пихнул